Я получаю вызов. Я ставлю мои условия. Дорога и две тысячи долларов. Мои условия приняты. Я еду. Я приезжаю сюда и являюсь. Здесь я, Кид Карсон, говорю председателю местного клуба бокса, который послал мне путевые деньги и составил контракт.
Он посмотрел мне пристально в глаза.
— Ты проклятый негр, — сказал он и плюнул.
— Джек Джонсон и сам Лангфорд тоже были негры, — сказал я, — а что касается силы, то…
— Мы не деремся с неграми, — сказал он и повернул мне спину.
— А контракт! — завопил я и заметил, что мои кулаки начали сжиматься.
— К черту контракт! — сказал он и вытащил из кармана револьвер… Что мне было делать? Я бью хорошо, но револьвер бьет лучше. Тогда я пошел к адвокату, очень важному господину, который говорил по-английски. Прежде всего он потребовал с меня пять долларов за совет. Затем он взял деньга и посоветовал мне уехать отсюда с первым пароходом. И когда я взглянул на него с легким удивлением, то он уже на этот раз задаром обругал меня и попросил убраться немедленно. Я страшно рассердился, но это ничему не помогло. Когда я хотел наброситься с кулаками на этого малого, он тоже начал играть револьвером. Тогда я ушел. И теперь я сижу здесь, и в кармане у меня столько денег, что едва хватит, чтобы добраться до Калао.
Негр уныло смотрел перед собою. Этот, по-видимому, добрый малый чувствовал себя бесконечно оскорбленным и униженным жителями Лимы.
— Хотите воспользоваться случаем? — спросил Фиэльд после минутного размышления.
— Каким угодно! — радостно воскликнул негр.
— Случалось ли вам путешествовать по горам?
— Мне?.. Кид Карсон — не самый обыкновенный негр. Мой отец был школьный учитель. Бедный, но грамотный человек из Невады. Летом я пас скот в горах. Благодаря этому я приобрел силу и выносливость.
— Мне нужен помощник и спутник, — прервал его Фиэльд. — Преданный и сильный человек, который мог бы сопровождать меня в утомительное и опасное путешествие в Кордильеры…
Боксер вскочил и заплясал, как сумасшедший.
— Это как раз то, о чем я мечтал! — воскликнул он. — Бокс уже давно осточертел мне…
— Ну, там уж, наверно, найдется случай для проявления ловкости и силы.
— Чем больше, тем лучше.
— All right, — сказал Фиэльд. — Ступайте за вашим багажом и приходите ко мне через час в гостиницу «Делигенция», мы поговорим об условиях. Мы поедем на днях.
Так-то вот случилось, что Карсон, тяжелый боксер, победивший Гарри Вильса и в пятнадцать приемов сразивший Джесса Виланда, отказался от своего ремесла и сделался верным спутником Ионаса Фиэльда на путях его приключений в голубых горах.
ГЛАВА IX. «Cercle Francais»
Фиэльд ощутил какое-то неприятное чувство, входя в холл французского клуба.
Все устройство и обстановка были, впрочем, прямо из Парижа. Английский клуб существовал для людей, которые давно изменили эстетике для комфорта. Но во французском клубе не думают прежде всего о членах, которых безжалостное время наградило толстыми животами и ревматизмами. Вообще, не заботятся о тех земных существах, которым стул нужен затем, чтобы сидеть на нем, а не затем, чтобы им любоваться. Французы охотно стоят и садятся осторожно и заботливо на причудливо изогнутые стулья в стиле рококо, меж тем как мы, люди грешные, укладываем наши путы в практичный аппарат, приспособленный для отдыха и оказывающий должное внимание весу и размерам.
Слабость перуанцев ко всему гальскому особенно проявлялась в обстановке клуба. Все было изящно, неудобно и приятно только для глаз. Но когда позднее Фиэльд в сопровождении своего хозяина вошел в большую столовую, где все сверкало серебром и белизною, он познакомился с французскою кухнею и с французскими винами, которые напомнили ему современные храмы обжорства в самом сердце Парижа. Тон общества был тоже насквозь французский. И, что еще подчеркивало сходство с французским клубом, тут было немало офицеров, в столь блестящих парадных мундирах этой страны, что им не поздоровилось бы, если бы они вдруг очутились на берегах Рейна. Это явление подтверждало тот факт, что вся армия Перу была организована в духе генерала Фоша.
Ла Фуэнте был очень гостеприимным хозяином. Маленький перуанец пустил в ход все свои интернациональные качества. Он провел годы своей молодости в больших культурных центрах Европы и говорил безукоризненно на большинстве живых языков великих держав.
Но во всем его существе горела любовь к этому Перу, где уже веками жили и страдали его предки. Несмотря на старую кастильскую кровь, которая текла в его жилах, он все же чувствовал себя в родстве с первобытным народом, который был побежден жестокою волей его отцов. Это может показаться странным, но история инков была его святынею. В этом отношении он сумел оградить «Комерцио» от постороннего влияния, и его статьи об индейцах, их быте, их освобождении всегда блистали огнем неподдельной любви и вдохновения.
— Я бы очень хотел представить вас друзьям Сен-Клэра, — сказал Ла Фуэнте, когда они после обеда взялись за гаванские сигары. — Профессор был почетным членом клуба, и в Лиме нет ни одного человека, который бы не сожалел и не грустил о его потере… Ну… он был, правда, уже очень старый человек. Но он был еще удивительно крепкий и сильный. И когда мы с ним прощались, никто из нас не мог подумать, что мы видим его в последний раз. Он сиял радостью исследователя, который отправляется в страну своей научной мечты.
— Но какое обстоятельство было причиною последней поездки Сен-Клэра? — спросил Фиэльд.
— Этого никто не знает, — ответил Ла Фуэнте. — Даже его внучка. Он однажды шутя сказал, что едет на охоту за бессмертием… Да, да, воспоминание о Раймонде Сен-Клэре будет бессмертно в этой стране.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55