После долгого плутания он достиг зеленого света, где он впервые услышал взволнованные голоса карликов. Их красноречие еще не истощилось, по-видимому, они до сих пор обсуждали землетрясение, которое по какой-то причине дало повод к опасениям.
Фиэльд не решился остановиться, чтобы подслушать болтливость стариков. Кроме того, он заметил к своему удивлению, что человек, которого он нес, был тяжелее, чем он думал. Пот буквально лился с него градом, и он чувствовал большое искушение отдохнуть. Но он скоро открыл причину своей усталости. Воздух, который был прежде свеж и прохладен, стал вдруг тяжелым, сырым и жгучим. И в слабом свете виднелись кое-где клубы белого пара, проникавшие сквозь почти невидимые трещины скалистых стен.
Тут Фиэльд внезапно понял, почему карлики подняли такое кудахтанье. Простое чувство страха вызвало такое своеобразное красноречие. Старый потухший кратер, который дремал в течение, может быть, столетий, убежище подземной идиллии, тосковал по новой битве с водою, землею и огнем.
Фиэльд ускорил шаги. Чувство, что он находится в паровой бане, все сильнее охватывало его. Слабое и пестрое освещение извилистых коридоров исчезало в сплошном белом тумане.
Наконец, он добрался до маленького коридора-тупика, где оставил Инесу и Паквая. К своему удивлению, он заметил, что воздух здесь был несколько чище. Даже слабая приятная прохлада повеяла ему навстречу, когда он повернул в тупик.
Инеса еще спала на импровизированной постели, а Паквай сидел у ее изголовья как верный страж. Фиэльд скинул с плеч тяжелую ношу и вздохнул с облегчением.
— Что-то происходит наверху в кратере. Мы должны постараться дойти до реки прежде, чем это окажется поздно.
Паквай не был человеком способным мучиться от любопытства. Он умел себя сдерживать.
Но когда он увидел в полутьме Антонио с золотым обручем на шее и в состоянии, не способствующем к совершению своих обычных проделок, он широко открыл глаза от глубокого изумления. А когда Фиэльд без дальнейших объяснений вытащил из свертка двух противных карликов, Паквай осторожно и немного даже поспешно отскочил на несколько шагов.
В эту минуту Инеса проснулась. Молодая девушка быстро освоилась с положением. Она уже раньше познакомилась с карликами, а зрелище черного Антонио не особенно поразило ее. Когда происшествия так бешено обрушиваются на вас одно за другим, то поневоле становишься немного «фаталистом». И она подумала про себя, что отныне уже нет на свете ничего для нее страшного, если только Фиэльд недалеко. Даже если земля расступится.
Именно это и случилось через несколько секунд. Могущественный оглушающий гром прокатился под землею. Как будто в двух шагах от них выстрелили из чудовищной пушки. Почва заколебалась под ногами, и стены маленького коридора дрогнули. А там, в лабиринте, все закружилось в страшном, гремящем хаосе. Скалы рычали от страха, ужаса и гнева.
А потом, меж тем, как от коридоров и подземелий остались одни развалины, наступила вдруг полная тишина. Она была страшнее грома. Как будто гиганты земли переводили дух для нового усилия. Они напрягали плечи под земной поверхностью.
В следующее мгновение разразился новый взрыв, скалы разбились на тысячи кусков, словно стеклянные. Пласты лавы отделились и покатились вниз по склону горы с ревом и грохотом, а вдали слышалось глухое, яростное фырканье, тонувшее в оглушительном грохоте гигантской мортиры кратера.
«Это смерть», — подумала Инеса и без страха прильнула к большому человеку, стоявшему подле нее.
И Фиэльд склонился над нею, как будто он надеялся защитить своими широкими плечами эту хрупкую фигуру от обломков скал.
Но когда землетрясение окончилось и наступила настоящая тишина, блестящий солнечный луч нашел дорогу к маленькой группе людей в глубокой пещере. Одна из ее стен обрушилась, и в косвенном отблеске солнечного луча обозначились очертания узкой лесенки.
Фиэльд высвободился из объятий Инесы. Никогда не мог он забыть, с какой счастливой улыбкой открыла она глаза навстречу солнцу.
Паквай уже стоял на лестнице, и солнце ему светило ярко в лицо. Выражение его лица было, как всегда, непроницаемо.
— Путь свободен, — сказал он.
Фиэльд осмотрелся с удивлением. Боковой проход к лабиринту был совершенно завален, к крошечные дымящиеся капли воды просачивались сквозь песок. Позади себя он услышал глубокий вздох.
Фиэльд быстро обернулся и увидел маленького карлика, нагнувшегося над обломком скалы, который он тщетно пытался отодвинуть. Из-под камня виднелась старая иссохшая нога и несколько густых, словно лак, капель крови, уже застывших, подобно кораллу, и ясно указывающих на то, что старая карлица нашла свою судьбу.
Тут же недалеко лежал черный Антонио. Он сорвал с себя золотое ожерелье, зажатое в его правой руке, которая была столько лет «Ужасом Перу». Глаза были широко открыты и хранили свойственное им невозмутимо-спокойное выражение. Слабая улыбка блуждала на тонких чувственных губах.
Он как будто лежал на спине и наслаждался первым проблеском солнца после непогоды. Но Фиэльд не сомневался, что Антонио Веласко последовал в неизвестность за своим вампиром. Из зиявшей артерии исчезли последние капли крови, оставленные ему женой карлика.
— Он умер, — тихо сказал Фиэльд и покрыл его лицо одеялом. — В свое время он был бы орудием при дворе каких-нибудь Борджиа. Ни один порок не был ему чужд. Но и мужчиной был он, который не боится ни смерти, ни черта. Теперь, когда он потерял прежние силы, жизнь была бы для него пыткой. И он был слишком горд, чтобы влачить жизнь, подобно бескровному трупу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55