Понял? Скажешь, что я арестовал тебя за пререкания.
— Буду вечным рабом вашим, господин майор! — От пережитого ужаса и открывшейся надежды на спасение Шакун ослабел. Слезы вдруг поползли по его грязным щекам. Вид его вызывал непреодолимое отвращение.
Майор вызвал по телефону комендатуру и приказал выслать конвой за арестованным Шакуном. Через пять минут счастливый Шакун уже шагал под конвоем в карцер.
5
… И вот теперь, глядя на Борщенко, стоявшего с автоматом на груди, майор с беспокойством думал о тех репрессиях, которые неизбежно последуют за нападение на Рейнера…
Но что же делать с этим советским моряком?
— Вот что, Борщенко, — начал майор. — Я вас предупреждал, что если вы попадетесь — я уже не сумею вам помочь…
Продолжительный звонок телефона прервал его мысль. Майор снял трубку и с беспокойством выслушал какое-то сообщение.
— Умер?… Я сейчас приеду.
Клюгхейтер посмотрел на часы.
— Разговор с вами, Борщенко, я прерываю на час. На это время можете быть свободны.
Борщенко облегченно вздохнул: «Если бы ты знал, майор, как мне нужен именно этот час!»
— Разрешите идти, господин майор?
— Да, идите. Нет, постойте… Оставьте автомат!
Борщенко заколебался. Но, взглянув на майора, снял с груди автомат и положил на стол.
— Теперь идите. И помните, только на час!
— Точно через час буду у вас, господин майор!
Борщенко повернулся и вышел.
Немедленно уехал и Клюгхейтер…
…А когда он вернулся, то вспомнил вдруг предупреждение Шакуна о замысле русских захватить радиостанцию.
Конечно, это глупая фантазия Шакуна. Но нет ли за ней чего-либо более реального? Например, попыток русских установить связь с работниками радиостанции?
Майор забеспокоился.
Вчера он подписывал пропуск (правда, разовый) на проход через перешеек охраннику из русских, некоему Пархомову. Не таится ли в этом факте начало новых неприятностей?
Опасаясь всякого повода к массовым карательным мерам против заключенных, майор снял телефонную трубку и, соединившись с начальником караульной команды по охране мыса, сказал:
— Вчера мною подписан разовый пропуск на проход через перешеек некоему Пархомову. Я аннулирую этот пропуск… Что? Только что прошел? Догоните! Отберите пропуск! А Пархомов пусть немедленно явится ко мне! Все! Доложите потом об исполнении!
6
Это распоряжение майора Пархомов опередил совсем не на много. Незадолго до этого он медленно проходил по перешейку, растянувшемуся в длину чуть ли не на полкилометра. Перешеек был узкий, скалистый, с обрывистыми берегами, на которые с грохотом накатывались высокие волны. У самого мыса он перегораживался стеной.
В быстро надвинувшихся сумерках Пархомов не мог рассмотреть все так, как ему хотелось. Но стена чернела довольно внушительно. Она была сложена из местного камня. Посередине ее зияла амбразура для пулемета, а по гребню на вделанных в камни железных столбах в несколько рядов была натянута колючая проволока. С левой стороны к стене прижималась пристройка. У входа, освещенного фонарем, стоял часовой.
«Тут с маху не проскочишь!» — раздумывал Пархомов, приближаясь к часовому.
Часовой, проверив документы Пархомова и его разовый пропуск на метеорологическую станцию, дал сигнал. Из караульного помещения вышел дежурный эсэсовец. Он тоже проверил документы и пропуск и молча провел Пархомова в проходную.
Там документы проверил сам караульный начальник.
— Куда ты идешь? — спросил он.
— На метеорологическую станцию. Не видишь разве?
— А зачем?
— По спецзаданию господина майора. Понятно?
— По какому спецзаданию?
— А ты инструкцию свою знаешь? — раскипятился Пархомов.
Эсэсовец, недоумевая, уставился на Пархомова. Тот, энергично размахивая рукой, продолжал:
— По инструкции твое дело проверить документы… А заданиями господина майора интересоваться тебе не положено! Понятно?
Начальник караула сердито промолчал. Пропуск у этого нахального власовца в порядке, и по инструкции его надо пропустить. А о дальнейшем пусть заботятся другие — те, к кому он направляется.
— Ты что, не пропускаешь меня, что ли? — грозно спросил Пархомов. — Может, мне вернуться к господину майору и доложить?
— Проходи, проходи! — отмахнулся эсэсовец. — И не заблудись. Метеорологическая станция — прямо и налево.
— Найду без тебя! — огрызнулся Пархомов и прошел дальше.
Очутившись по другую сторону стены, он быстро зашагал прямо, а потом обогнул какое-то грязное сооружение и свернул направо.
Пархомов твердо помнил, как ему надо идти, и сразу заметил чернеющее в темноте строение радиостанции. У входа качался на ветру фонарь. Тут же маячила и фигура часового.
Именно в эту минуту и позвонил в караульное помещение майор Клюгхейтер.
Выслушав его распоряжение, начальник караула, еще не окончив разговора, подозвал дежурного эсэсовца, который только что приводил Пархомова от наружного часового, и приказал:
— Верни этого охранника! Он пошел на метеорологическую станцию. Бегом!
Выслушав майора до конца, начальник караула повесил трубку и выглянул за дверь. Никого не было. Он снова подошел к столу и взялся было за телефон, но передумал.
Вбежавший обратно запыхавшийся эсэсовец доложил, что охранника он не догнал и на дороге к метеорологической станции его не обнаружил.
— Может быть, он в уборную завернул? — высказал предположение начальник караула. — Как раз он мимо должен пройти. Беги туда! А я позвоню на метеостанцию. Эсэсовец убежал, а начальник караула принялся звонить. Но с метеостанции ответили, что к ним никакой охранник не приходил. Когда же вернулся эсэсовец и доложил, что в уборной никого нет, начальник караула не на шутку встревожился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92