— Что случилось? Что надо? — спросил радист.
— Открывай скорей! — приказал Пархомов. — Не видишь, что ли, кто я?
Немец непонимающе впился взглядом в лицо Пархомова.
— Сюда нельзя! Не разрешается!
— Открывай, говорю! Быстро! У тебя сейчас будет авария, — взрыв! Поворачивайся, черт возьми! Дорога каждая секунда!
Внизу тревожно хлопнула дверь, и в вестибюль с громкими криками ввалились эсэсовцы.
— Открывай, стерва! Или получишь сейчас вот это! — Пархомов сунул в окошко ствол автомата.
Перепуганный радист торопливо отодвинул тяжелый засов, и Пархомов вломился внутрь. Перехватив в одну руку оба автомата, он закрыл за собой дверь и задвинул засов. Так же быстро он захлопнул окошко, затолкав до отказа задвижку.
Растерянный и перепуганный радист молча смотрел на действия Пархомова, ничего не понимая.
— Ну, показывай быстрее аппаратуру! — приказал Пархомов, повесив один автомат на грудь, а второй взяв в руки.
Радист поспешил вперед.
Коридорчик был короткий — не более двух метров. А за ним, сразу за портьерой, аппаратная.
— У тебя оружие есть? — на ходу спросил Пархомов.
— Нет.
— Может, кинжал имеется?
— Только перочинный ножик и вилка.
— А не врешь?
Немец испуганно оглянулся.
— Ты не оглядывайся, а быстрее показывай, где какая у тебя тут аппаратура…
— Адская машина, что ли, здесь? — все более пугаясь, спросил радист.
— Хуже! — обрезал Пархомов. — А есть ли где запасная аппаратура, если эта окажется взорванной?
— Есть, но она здесь же.
— Где?
— Вот в этой кладовой.
— Но, может быть, есть еще где на острове?
— Нет. Только здесь.
Пока бледный радист, запинаясь и торопясь, показывал и объяснял расположение аппаратуры, резко зазвонил звонок. Одновременно в дверь загрохотали тяжелые удары прикладами.
Радист бросился в коридор, но Пархомов его остановил.
— Ты не лезь. Я сам…
Он прошел к двери, отодвинул задвижку и рывком открыл окошко. Сунув в него автомат, он веером дал очередь.
От двери отвалились двое, срезанные насмерть.
Пархомов быстро выглянул. Больше на площадке никого.
— Живее выходи отсюда! — приказал он побелевшему радисту. — Будет взрыв — пострадаешь. Ну, поворачивайся! Сейчас Кирилл Пархомов будет показывать, что такое моряк-сибиряк!
Радист, шатаясь, боком вышел на площадку и, споткнувшись о труп, почти без сознания скатился по лестнице.
Пархомов подобрал автоматы мертвых эсэсовцев и вернулся в коридор. Он плотно задвинул тяжелый засов, так же тщательно закрыл окошечко и прошел в аппаратную.

Глава пятнадцатая
ВОССТАНИЕ

1
Короток день в ноябре на острове обреченных и мучительно длинна ночь. Но на этот раз она — эта ранняя, долгая ночь — была союзницей в борьбе за свободу… Только под ее покровом смогла дюжина смельчаков спуститься с высокой скалы в расположение склада с оружием.
В этот темный ранний вечер от складов к воротам подошла группа вооруженных людей в форме эсэсовцев.
— Почему не вовремя и откуда вас так много? — удивился караульный у ворот. — Что случилось?
— Сейчас объясню, — ответил шедший впереди. — Держи пока папиросу!
Но часовой так и не успел ни закурить, ни получить ответ. Оглушенный ударом в голову, он беззвучно опустился на камни…
Действия ударной группы разведчиков были четки, быстры и рассчитаны до мелочей заранее. Через несколько минут на вышке уже стояли другие люди, в караульном помещении у телефона сидел Медведев, а в открытые ворота бесшумно прошел большой отряд. Еще через десять минут склад с оружием находился в руках восставших.
Несколько позже во двор арсенала въехали восемь фургонов, захваченных на автобазе. Две машины с оружием были отправлены в гавань, а другие, с вооруженными людьми, разъехались в разные пункты для дальнейших действий и перехвата коммуникаций острова. К арсеналу потянулись пешие отряды. Они вооружались и в строгом строю уходили по назначению.
В гавани в это время события развернулись по-другому…
После расстрела Матвеева прошло около двух часов. Над островом опустились густые сумерки. Загорелись яркие фонари, освещая палубу. Все это время работа на судах продолжалась в молчании и была как никогда четкой. Дисциплина и порядок казались образцовыми.
Шарфюрер Краух снова поднялся на палубу в сопровождении двух автоматчиков и переводчика. Медленно шагая, он внимательно всматривался в лица работающих, выискивая непочтительность или дерзость, к чему можно было бы придраться.
Наконец он остановился. Ему показалось, что нашлось нечто, заслуживающее внимания. Группа русских, напрягая силы, безуспешно пыталась высвободить металлическую сетку, наполненную тяжелыми ящиками, которая застряла в люке.
Несколько минут эсэсовец молча наблюдал за бесплодными усилиями ослабевших от многочасовой работы людей. Затем он подошел ближе.
— Вы что же это возитесь столько времени? Закупорили люк! Живее, живее!
Не глядя на эсэсовца, работающие снова попытались высвободить тяжелый груз, но снова ничего не вышло…
— Быстрее, говорю! — злорадно крикнул эсэсовец, подходя еще ближе. Молчание и казавшееся покорным безразличие работавших поднимало у него желание поиздеваться, показать свою власть.
— Молчите? Притихли, наконец?! Поняли теперь, что значит поднять руку на немца?! — все более распалялся эсэсовец. — Я сейчас буду плевать вам в глаза, и вы непосмеете мне возражать!
Эсэсовец подошел к работающим вплотную и, ухватив за ухо стоявшего ближе к нему украинца Григория Марченко, попытался вывернуть его голову лицом в свою сторону.
В это время зеленая ракета с шипением пронеслась мимо судов — и одновременно эсэсовец получил сильный удар в переносицу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92