Вместо этого она сказала, опуская сигарету в блюдце под кофейной
чашкой:
- Наверное, так получилось из-за сочетания разных обстоятельств.
- Вчера там была женщина, в которую он влюбился, - Кэрол Константин. Помнишь, рыжие волосы с черными корнями и очень тонкая талия? Она художница. Ты так раскритиковала наши голые стены, что я подумываю, не купить ли у нее картину.
- Ее я заметила. Сейчас от нее глаз не оторвешь, но скоро она, увы, превратится в кочергу. Она это тоже знает. Ее муженек мог бы быть к ней повнимательнее.
- Эдди? Мы не принимаем его всерьез.
- Напрасно. Очень тщеславный и бездушный итальянец. Я сказала ему прямым текстом: я с радостью полетела бы в самолете, который он пилотирует: при таком самодовольстве он ни за что не разобьется.
- Мама, как тебе не стыдно заигрывать с молодыми людьми, которые годятся тебе в сыновья?
- Я не заигрывала, просто встревожилась. Его изможденной жене тоже было тревожно.
- Кстати, о супругах. - Фокси немного скучала по Вашингтону. - Как поживают Кеннеди?
- Говорят, что лучше, чем раньше. Раньше у него была очень дурная слава.
- В последнее время она выглядит спокойнее. Я имею в виду фотографии, сделанные на греческом пляже.
- Какое несчастье - эти преждевременные роды! Но, надеюсь, католики сумеют увидеть в этом и хорошую сторону. Одним ангелом в небесах больше и так далее
- По-твоему, у нас, прихожан епископальной церкви, такого шанса нет?
- Дорогая Элизабет... - Мать потянулась к ее руке, и их золотые обручальные кольца звякнули одно о другое. - Признаться, я вообще перестала относить себя к какой-либо церкви. Роту все это смешно. Другое дело - твой отец, он был связан с морем...
- Он по-прежнему ходит в церковь?
- Я его об этом не спрашивала. Мы уже много лет не виделись. Теперь он живет в Сан-Диего. Может быть, мы больше никогда не увидимся, представляешь?
Фокси отказывалась представлять себе такие вещи.
- Это правда - то. о чем все говорят? - спросила она осторожно. - Что они чуть не развелись?
- Ты о Кеннеди? Мы редко встречаемся с людьми из правительства, но такие слухи ходят. Развестись они, конечно, не смогли бы. пришлось бы купить у кардинала Спелманна признание их брака недействительным. Больная спина мешает ему быть таким активным, как раньше. - Миссис Рот поставила локти на край стола и разгладила кожу под глазами. - Почему ты спрашиваешь?
- Мне любопытен развод. - Отвернувшись, чтобы сгладить эффект от этого признания, она увидела большой заголовок в газете, аккуратно сложенной Кеном: "Днем свергнут". Днем... Dies, diei. diem... - Иногда я думаю, не лучше ли было бы и нам с Кеном развестись.
Планета перестала вращаться. Фокси ждала, кто ей ответит - мать или миссис Рот.
- Серьезно? - Чей это ответ?
- Не очень, - отозвалась Фокси трусливо, с деланным безразличием. Просто иногда посещает такая мысль. После переезда сюда у меня появилось слишком много свободного времени. Ничего, вот родится ребенок - и все будет хорошо.
- Не уверена, - ответила ей мать. - Раз ты несчастлива, почему не покончила с этим раньше, до беременности? Сколько лет вы прожили с Кеном? Семь?
- Я не знала, что несчастлива, пока не переехала сюда. Ах, мама, я так запуталась! Все это очень грустно. У него есть все, чего могу желать, но мы утратили контакт.
- Дитя мое .. Да. поплачь. Как я тебе сочувствую!
- Он так хорош, мама, просто не верится. Он меня не видит и не знает.
- Ты уверена?
- Да. да! Я встречаюсь с другим человеком, а он даже об этом не догадывается.
- С кем ты встречаешься? - повысила голос миссис Рот.
Ты не шутишь?
- Неважно, с кем. С одним мужчиной. Нет, я не шучу. Я
с ним сплю.
- Ребенок от него?
- Нет, мама, ребенок от Кена.
Это признание было роковым. Пряча лицо в ладонях, Фокси осознала, что это и есть самое худшее. Если бы ребенок был от Пайта, в этом была бы логика, а не дерзкий выход за границы приличий.
- В общем, - обрела дар речи ее мать, - это необходимо
прекратить.
Фокси почувствовала силу слез: прячась за их серебряным щитом, она не сдавалась матери, не позволяла ей одержать легкую победу, а умоляла о спасении.
- Если бы я могла это прекратить, то не начинала бы. Это с самого начала было ошибкой. Это была не его, а моя инициатива. Мне страшно ранить не Кена, а его, использовать его любовь как способ заставить его на мне жениться.
- Как я поняла, этот человек тоже женат?
- Конечно, женат. Мы тут все семейные.
- Ты ему говорила, что хочешь за него замуж?
- Нет. Да... Не знаю. Все равно это невозможно.
- Вот тебе мой совет: немедленно порви с ним! Но я, конечно, не вправе объявлять любой развод катастрофой.
- Этот был бы катастрофой. Он любит жену.
- Он сам это говорит?
- Он любит нас обеих. Он всех любит. Не хочется быть стервой, которая этим пользуется.
- Какие высокие моральные качества! В мои времена женщиной просто пользовались. Кажется, я догадываюсь, кто это. Не бойся за него, он выживет.
- На кого ты думаешь?
- На подрядчика.
- Мама...
- Да, на высокого ирландца, забыла, как его зовут, который вчера с тобой танцевал.
- Мэтт Галлахер? - Фокси облегченно рассмеялась. - Он, конечно, отменный танцор, но в остальном мало отличается от Кена, разве что не так умен.
- Все это в прошлом, мама, - легкомысленно бросила Фокси и встала. В пояснице зазвучала незнакомая музыкальная фраза боли.
Десятилетняя Рут, плотненькая, но уже хорошенькая, проводила все больше времени в своей комнате, где поддерживала образцовый порядок. Пайт подарил ей на день рождения зеркало в полный рост, ворота в тщеславие - дар любящего папаши, с которым, возможно, надо было повременить. Теперь он стеснялся застигнуть дочь за самозабвенным самолюбованием в зеркале.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107