— Привет, мой птенчик!Это пароль. Изобретение Розы. Хотя опера «Фиделио, или Супружеская любовь» меньше всего подходила к образу жизни Луи, но, согласно мнемотехнике, это слово великолепно укладывалось в цифры 345-35-40.— Все еще ничего, папа?— То есть как ничего? — прорычал телефон. — Феликс родился еще в воскресенье вечером, через три часа после вашего отъезда. Я известил твою маму в понедельник утром. — И у Лун невольно вырываются злые слова.— Зачем ты нервничаешь, папа? — говорит Ги. — А что ты думал? Что она отведет нас в больницу с букетом цветов для Одили? — И несколько покровительственно, с высоты своих одиннадцати лет, добавляет: — Не беспокойся. Остальным займусь я сам.Рука мадам Равер, украшенная перстнем с аметистом, поднялась, описав в воздухе кривую, и Роза, стоявшая из песчаной дорожке пустого школьного двора, где ветер поднимал маленькие желтые круговороты пыли, увидела, как исчезли за поворотом на улицу последние группы детей с ранцами на спине. В эту минуту показался Ги — он бежал им навстречу.— Кто это сказал вам о Комитетах надзора, черт побери? — спросила директриса. — Хотя это, пожалуй, неплохая мысль… Я могу дать вам адрес мсье Гордона, президента местного Комитета Но вы должны забыть, от кого вы этот адрес получили, понятно? — Рука с аметистовым перстнем легла на плечо Розы. — Но мсье Гордон скажет то же, что и я: «Подумайте, моя деточка. Ваша мать и так уже настрадалась».Ги прибежал весь взлохмаченный, в разлетающейся, как крылья, перелине и, вытянув острую мордочку, хвастливо затрещал как пулемет. Он начал издали, не обращая никакого внимания на присутствие мадам Равер:— Вот так здорово! Братик родился три дня тому назад. И мама, оказывается, знала…— Бог ты мой! — выдохнула директриса.Агата, у которой есть собственный ключ от дома, пришла раньше всех — как раз вовремя, чтоб схватить телефонную трубку и принять на себя первый раскат дальней грозы.— Папа, папа, — успела она вставить, — ты ведь не с мамой говоришь. Она ушла за покупками. Это я, Агата…Только она повесила трубку, как в замке скрипнул ключ. Явился Леон и сразу прошел к себе, сестра последовала за ним, и начались перешептывания.— Однако! — сказал Леон. — Это уже, пожалуй, слишком.— У мамы есть на то причины, — возразила Агата. — Если тебя интересует мое мнение, то я думаю, нам не надо вмешиваться, — докончила сестра и затянула на нем потуже галстук.Бесшумно повернулся ключ в замке, и появилась Алина, хмурая, с опухшей от воспаления надкосницы щекой.— Младших нет еще? — пробормотала она. И, не дождавшись ответа, пошла в кухню, зло бранясь по дороге.— Что, Роза поселилась там насовсем? У нас не семья, а куча шариков Во Франции среди детей, особенно в рабочих кварталах, популярна игра в маленькие стеклянные или каменные шарики

— каждый стремиться закатиться куда-нибудь подальше. А я что тут делаю, скажите, я-то кто? Только прислуга?Алина и правда мать-служанка; она принялась швырять тарелки, кастрюли. Ах, какая мерзкая история! Красотка нарочно сообразила себе младенца, чтоб реабилитироваться в глазах людей, превратить Луи в няньку и оттяпать долю Четверки.Нет, тут нельзя ликовать да еще позволять этим дурачкам прославлять ее самую опасную соперницу. Но возможно, умолчание тоже было ошибкой. Рефлекс страуса. Конечно, неплохо, что Роза и Ги сразу не отправились туда, к колыбельке, пусть там думают, что они относятся к этому событию с полным равнодушием.Но придется еще с ними объясняться, как-то оправдываться.Медленно движется стрелка стенных часов. Алина успевает промолоть остатки мяса, смешать его с хлебным мякишем. Кладет в духовку котлетки, и в эту минуту у входной двери наконец раздается звонок. На полчаса опоздала, моя доченька, погоди же! Лучший способ защитить себя — сразу перейти в наступление:— Ну, и где же вы таскались?Они входят вместе в глубоком молчании, ранцы на плечах. Ладно, все ясно. Только откуда они могли узнать? Наверно, из запрещенного источника? Она, Алина, как молчала, так и будет молчать, выжидая, пока противник разоблачит себя.— Нас задержала директриса, — спокойно ответила Роза, распространив сообщение на двоих.Никаких подробностей. Ги, который обычно хитрит, сейчас очень уверен в себе. Роза тоже кичливо выпятила грудь — они просто невыносимы.Алина резко схватила дочь за руку:— Что вы от меня скрываете?— Скорее нам следует спросить тебя об этом, — говорит Роза.Алина поворачивается, ища взглядом старших — даже если они не вмешиваются, одно их присутствие будет для нее поддержкой. Но их здесь нет, укрылись в комнате Леона, наверно, заранее решили удалиться. Рука, держащаяРозу, угрожающе поднимается. И тут вдруг Алина замечает, что Роза почти одного с ней роста и вовсе не пытается увернуться. Пришлось ограничиться окриком:— Как ты со мной говоришь? Что за тон? Я тебе запрещаю…— Ты мне запретишь иметь брата? Раздается пощечина, Роза отскакивает и заслоняет собой Ги. Алина разражается злобной тирадой:— У тебя брат появился? Ну и что? И ты мне, своей матери, обманутой твоим папашей, радостно объявляешь, что эта богородица, которая спит с кем попало, уже выродила ему Иисусика? Ты что, дурочка, что ли? Бог весть где болтаешься, дерзишь отчаянно да еще пользуешься тем, что Ги мал и глуп и можно его подстрекать. Но ведь на деле ты упрекаешь меня совсем в другом. И я скажу тебе, в чем: тебе не нравится наша нужда, то, что мы не можем свести концы с концами. Ты мечтаешь, глупая, что станешь у них любимицей, сможешь пользоваться деньжатами, которые папочка заработает, если будет малевать портреты этих простофиль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89