Вышеописанная методика может быть применена во многих других случаях компульсивного поведения.
Второй рассказ в этой главе — сказка, рассчитанная на дстей-перфекционистов, позволяющая им увидеть свое поведение в ином свете. В нем говорится о маленькой девочке, которая хотела стать еще лучше.
Первая история про Энни
Энни была маленькой девочкой, которая жила в коричневом кирпичном доме вместе с мамой, папой и большой черной собакой1.
Сегодня Энни опаздывала в школу. Ее мама находилась в соседней комнате.
«Энни, Энни! — крикнула мама. — Поторопись, а то ты не успеешь на автобус».
«Иду, — отозвалась Энни. — Я почти готова».
На самом деле Энни уже была одета, она позавтракала и вполне могла бы выйти из дома 15 минут назад. Но вместо этого Энни стояла у письменного стола и тщательно раскладывала свои вещи: линейку, три цветных карандаша, две ручки, точилку для карандашей, ластик, копилку в виде розового поросенка, две книги, несколько тетрадей, переводные картинки…
Энни стремилась разложить все эти предметы в идеальном порядке. Она не знала, зачем ей это надо, но знала, что если она этого не сделает, у нее будет очень скверно на душе2Тогда случится что-то ужасное, и все узнают, что она самый никудышный человек на всем белом свете.
Она очень аккуратно поставила розового поросенка на его обычное место. Нет, кажется, раньше он стоял не там — слишком близко к точилке. И Энни снова передвинула копилку туда, где она только что находилась. Теперь вот ластик что-то слишком притиснулся к поросенку. Она подвинула ластик чуть-чуть в сторону. Теперь надо положить…
«Энни, — снова позвала ее мама. — Ты же опаздываешь на автобус! Что ты там копаешься?»
«Иду, иду!» — ответила Энни. Но она не могла отойти от письменного стола, не уложив сначала все свои вещи в идеальном порядке.
Полчаса спустя мама повела несчастную Энни в школу. «Не понимаю, Энни, — ворчала она, — почему ты всегда опаздываешь? Как бы рано ты ни вставала, ты всегда умудряешься опоздать!»
Энни молчала. Она знала, что никто не поймет, как важно для нее аккуратно раскладывать свои вещи каждый день.
Миссис Кларк, учительница математики, была очень сердита на Энни. «Опять ты опоздала, Энни, — возмутилась она. — Какая несобранность! Если так будет продолжаться, это ни к чему хорошему не приведет!» Энни уныло сидела за партой, пытаясь слушать объяснение учительницы. Ей было очень стыдно, что миссис Кларк отчитала ее перед всем классом. Энни чувствовала себя прескверно. Ей было все еще как-то не по себе и вечером, когда она отправилась в свою спальню. Энни поставила стрелку будильника на час раньше обычного, но где-то в глубине души она знала, что это ее не спасет: все равно у нее не хватит времени для того, чтобы разложить свои вещи на письменном столе в том порядке, в котором они должны лежать.
«Если бы что-то можно было сделать, чтобы я чувствовала себя иначе», — мысленно сказала она себе.
«Если бы… Если бы… Если бы…» На третьем «если бы» ее веки плотно сомкнулись, и она заснула крепким сном. Вдруг что-то грохнулось на пол. Энни вздрогнула и проснулась. Казалось, будто огромного слона сбросили сверху в ее спальню. Она открыла глаза.
На полу сидела весьма страшного вида дама и потирала спину. Вся ее фигура в блестящем белом костюме была как бы окутана каким-то странным голубым светом. Рядом с ней лежала поблескивающая длинная и слегка искривленная палочка.
«Похоже, я не совсем удачно приземлилась», — сказала дама.
Энни уставилась на нее.
Продолжая сидеть на полу, дама немного выпрямилась, подняла поблескивающую палочку и, посмотрев на нее, пришла в ужас.
«Кошмар! — сказала она. — Моя волшебная палочка согнулась».
Глаза Энни округлились и стали как пятаки. «Ваша волшебная палочка?» — удивилась она.
«Разумеется. А что же еще?» — ответила дама. — Фея-крестная никогда не выходит из дома без нее".
Энни еще больше удивилась.
«Вы хотите сказать, что вы — моя фея-крестная?» — спросила она.
Дама посмотрела на нее. «Голубушка моя, если бы я была чьей-то еще феей-крестной, вряд бы я приземлилась на пол твоей спальни среди ночи», — ответила дама.
«Да, — несколько смутилась Энни. — Я думаю, вы правы».
Крестная поднялась с пола и присела на кровать Энни. Она посмотрела на девочку.
«Почему у тебя открыт рот? Ты хотела что-то сказать?»
Энни закрыла рот, внезапно вспомнив, что глазеть на кого-то разинув рот — неприлично.
«Не-е-т, то есть, да».
Крестная ободряюще кивнула головой в сторону Энни. «Ну, так что?» — спросила она.
У Энни была не одна тысяча вопросов к крестной. Что она делала в ее комнате? Почему на ней такой костюм? Почему так неудачно прошло приземление? Не испортилась ли ее волшебная палочка? Но Энни сейчас было не до этих вопросов. Единственное, о чем она могла в тот момент думать: «Почему вы сказали „Кошмар!“?»
«Дело в том, — сказала фея-крестная, — что в школе фей-крестных нас учили никогда не ругаться. Так что, когда я сердита, я просто громко произношу слово „Кошмар!“, — и мне сразу становится немного легче».
«Значит, — уточнила Энни, — вы хотите сказать, что феи-крестные иногда все-таки сердятся?»
Крестная бросила на нее удивленный взгляд. «Ну конечно, милочка. Каждый бывает временами сердит. А разве ты не бываешь?»
«Я стараюсь не сердиться, — сказала Энни. — Я думаю, что сердиться — очень плохо»1.
«Боже мой! — воскликнула крестная. — С чего ты это взяла?»
«Не знаю, — ответила Энни. — Когда я злюсь, у меня появляются дурные мысли о людях. А это — плохо. Это может быть даже опасно»2.
«Опасно? — переспросила крестная. — Как это понимать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73