свист их почти столь же могуществен, как прославленная лира Орфея, ибо ни одна лошадь, ни один бык в округе, запряженные в плуг или в телегу, не тронутся с места, пока не услышат хорошо знакомый им свист их черного погонщика и товарища, А благодаря удивительной сноровке, с которой они считают на пальцах, к ним относятся с неменьшим почтением, чем относились когда-то к ученикам Пифагора, знакомым с тайнами священных четверок чисел.
Что же касается честных голландских бюргеров из Коммунипоу, то как мудрые люди и здравомыслящие философы они никогда не заглядывают дальше своих трубок и не тревожатся о делах, непосредственно их не касающихся; поэтому они живут в глубоком и завидном неведении всех тревог, беспокойств и потрясений нашей сумасшедшей планеты. Мне даже говорили, будто многие из них воистину верят, что Голландия, о которой они столько наслышались из преданий, расположена где-то на Лонг-Айленде, что Спайкинг-Девил и Нарроус представляют собой два конца света, что их страна все еще находится под властью Высокомощных Господ; и что город Нью-Йорк все еще носит название Новый Амстердам. Каждую субботу после обеда они встречаются в единственной таверне Коммунипоу, над которой в качестве вывески висит квадратноголовое подобие принца Оранского, Принц Оранский, Вильям (1533–1584) – основатель Голландской республики, один из деятелей нидерландской буржуазной революции.

и молча выкуривают там трубку ради споспешествовавши общему веселью и неизменно выпивают кружку сидра за успехи адмирала Вон-Тромпа, Вон-Тромп, Мартин (1597–1653) – голландский мореплаватель, разбивший у Дувра флот английского адмирала Роберта Блейка (1652), после чего проплыл по Ламаншу с привязанной к мачте метлой в знак того, что он вымел англичан с моря. Однако в следующем году сам был разбит англичанами.

по их представлениям, все еще мчащегося по Английскому каналу, неся щетку на верхушке своей мачты.
Короче говоря, Коммунипоу представляет собой одну из многочисленных деревушек по соседству с этим самым прекрасным городом, одну из тех крепостей и твердынь, где укрылись первобытные обычаи наших голландских предков и где их продолжают благоговейно и со скрупулезной тщательностью хранить. Одежда первоначальных поселенцев нерушимо передается по наследству от отца к сыну; те же широкополые шляпы, кафтаны с широкими полами и штаны с широкой мотней переходят из поколения в поколение; там все еще носят на коленях громадные пряжки масивного серебра, которыми хвастались щеголи во времена патриархов Коммунипоу. Язык также остается неизменным и не подвергается варварским нововведениям; и деревенский учитель говорит столь педантично правильно, что чтение им нижнеголландского псалма оказывает на нервы почти такое же действие, как визг ручной пилы.

ГЛАВА III

В которой рассказывается о подлинном искусстве торговли, а также о таинственном исчезновении великой столицы в тумане и о том, как несколько смельчаков отправились из Коммунипоу в опасную экспедицию для основания колонии.

В краткости отступлении, завершившем мою последнюю главу, я отдал сыновний долг, которым город Нью-Йорк обязан Коммунипоу, как материнскому поселению; нарисовав достоверную картину, какую эта деревня являет в наши дни, я со спокойным чувством самоудовлетворения возвращаюсь к повествованию о ее ранней истории. Экипаж «Гуде вроу» был вскоре усилен свежим пополнением из Голландии, и поселение бодро продолжало расти и преуспевать. Соседние индейцы быстро привыкли к странным звукам голландского языка, и между ними и пришельцами постепенно установились мирные отношения. Индейцы были очень склонны к длительным беседам, а голландцы – к длительному молчанию; следовательно, с этой точки зрения они вполне подходили друг к другу. Вожди произносили длинные речи о большом быке, вабеше и великом духе, а голландцы очень внимательно слушали их, курили трубки и бормотали «jah, mynher», Да, сударь (голл.).

отчего бедные дикари приходили в чрезвычайный восторг. Они обучили новых поселенцев наилучшему способу сушки и курения табака, а те в свою очередь поили их настоящей голландской можжевеловой водкой, а затем учили искусству ведения торга.
Вскоре началась оживленная торговля мехами; голландские торговцы были безукоризненно честны в своих сделках и покупали на вес, установив в качестве неизменных мер веса, что рука голландца весит один фунт, а его нога два фунта. Правда, простодушные индейцы удивлялись огромному несоответствию между объемом и весом, ибо, как бы ни были велика связка мехов, положенная ими на одну чашу весов, стоило голландцу положить свою руку или ногу на другую чашу, как связка обязательно взлетала вверх. Не было случая, чтобы на коммунипоуском рынке партия мехов весила больше двух фунтов!
Это, конечно, странное обстоятельство, но я знаю о нем непосредственно от моего прапрадедушки, который стал в колонии влиятельным человеком, так как вследствие необычайной тяжести его ноги был назначен на должность весовщика.
Голландские владения в этой части света процветали и были теперь известны под общим названием Новые Нидерланды, несомненно по причине их крайнего сходства с голландскими Нидерландами – если не считать того, что в первых местность была пересеченная и гористая, а в последних – ровная и болотистая. Примерно в те же годы спокойствию голландских колонистов суждено было оказаться временно нарушенным. В 1614 году капитан сэр Сэмюел Аргол, Аргол, Сэмюел (1580–1626) – английской мореплаватель; история его плавания рассказана в книге Бошама Плантагенета «Описание провинции Новый Альбион», изданной в Лондоне в 1648 г.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160