Так вот, как-то весной 2000 года СИЗО №1 посетил начальник президентской охраны и мой хороший знакомый, бывший коллега по совместной службе Владимир Наумов. Я встретил его на улице, затем мы прошли ко мне в кабинет, и он сказал, что прибыл по личному поручению президента для того, чтобы лично побеседовать с арестованной Бондарчук и результаты доложить главе государства. Я не знал, как поступить. По закону без разрешения следователя с арестованным не имеет права беседовать никто, даже сам президент. Я поручил своим сотрудникам срочно найти следователя и объяснить ему сложившуюся ситуацию, а сам тем временем стал угощать высокого гостя чаем. Однако щекотливая ситуация разрешилась сама собой, и мне не пришлось прибегать к различным бюрократическим уловкам и ставить в неловкое положение как себя, так и президентского «порученца». Пока мы пили чай выяснилось, что Бондарчук по каким-то причинам в СИЗО пока не доставлена и содержится в ИВС Минского ГУВД. Получив такую информацию, Наумов срочно выехал в ИВС, не забыв оставить мне номера своих телефонов.
Вечером этого же дня Бондарчук была доставлена в СИЗО. В беседе со мной она рассказала, что в ИВС с ней беседовал очень приятный молодой человек, должности и имени которого она не знает, но который пообещал ей во всем разобраться. Она полагает, что это был какой-то адвокат. Я понял, что это был Наумов и что действовал он инкогнито. Это было очень разумно с его стороны, так как хоть и не полностью, но исключался официальный повод для спекуляций на тему вмешательства президента в следственный процесс, что всегда крайне негативно отражается на репутации высших должностных лиц государства.
Не буду останавливаться на особенностях обвинений, предъявленных этой женщине. К тому же, мне не известно, сыграл ли лично президент Лукашенко какую-то роль в её судьбе. Для меня самое главное во всей этой истории было то, что я вновь обрел надежду найти себе союзника в деле установления истины по факту похищения политических деятелей и привлечения к ответственности лиц, подозреваемых в этих тяжких преступлениях. Такого союзника я предполагал увидеть в лице начальника президентской Службы безопасности Владимира Наумова, в честности и порядочности которого я нисколько не сомневался, и встречу с которым воспринял как «знамение свыше».
Действительно в сложившейся для меня безвыходной ситуации мне все-таки давался последний шанс довести до сведения главы государства информацию о преступной деятельности его ближайшего окружения, минуя всякие секретариаты и другие фильтрующие и тормозящие бюрократические структуры. И видимо сам Господь предоставил мне эту возможность, организовав встречу с Наумовым.
Через несколько дней после нашей первой встречи, я, выбрав удобное время, во второй половине дня позвонил Наумову по одному из оставленных им телефонных номеров и попросил подъехать ко мне на работу, сказав, что имею для него важную информацию. Буквально через несколько минут я уже встречал его у входа в учреждение. Поприветствовав друг друга, мы прошли ко мне в кабинет. Там я, не откладывая дела в долгий ящик, коротко, но содержательно, по заранее продуманной схеме рассказал о моем подозрении Сивакова, Павличенко, а теперь и Шеймана в похищении и возможном убийстве Захаренко, Гончара и Красовского. Также сообщил о возможном использовании при этом моего «расстрельного» пистолета. Рассказал и о беседе с и.о. министра МВД Удовиковым и о его реакции на мою информацию. Я объяснил Наумову, что в сложившейся ситуации только он один без посредников и соглядатаев может довести до президента эту информацию, ибо все остальные информационные потоки находятся под контролем спецслужб а, следовательно, и под контролем Шеймана. Я рассказал также и о предпринятых мною мерах безопасности. В частности, о сохранении в надежном месте книги учета выдачи оружия и некоторых других информационных источниках оперативного характера. Наумов сказал, что меры, принятые мною, абсолютно правильные, и что он сам несколько лет назад попал в аналогичную ситуацию — получил на вооружение несколько автоматов «Калашникова», за которыми числились трупы, причем ни кого-нибудь, а литовских таможенников, убитых в 90-ом году на белорусско-литовской границе. Только документальное подтверждение факта получения оружия уже после совершения тяжкого преступления помогло ему отвести от себя необоснованные подозрения. В общем, разговор получился вполне доверительным, и со слов В.Наумова я понял, что он в пределах своих возможностей примет все меры к установлению истины по делу пропавших политиков и заслуженному наказанию виновных. Прощаясь, он сказал, что о результатах своей «деятельности» позвонит сам, но в случае появления каких-либо новых обстоятельств или какой-либо опасности я могу рассчитывать на его помощь и звонить ему немедленно. Напоследок я подарил ему один экземпляр бюллетеня Олега Волчека под названием «Где Юрий Захаренко?», в котором мною уже были выделены места, указывающие на причастность руководства МВД и СОБРа в лице Сивакова и Павличенко к похищению людей. Таким образом, я заручился поддержкой сильного и влиятельного союзника.
Незаметно прошло лето, в течение которого Наумов лишь однажды позвонил мне, поинтересовался, как идут у меня дела и сказал, что «мои» проблемы решаются, но необходимо набраться терпения и подождать. Я был рад и этому, поскольку понимал, что задача перед ним стоит не из простых и для её решения одной «близости» к президентскому телу явно недостаточно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32