Н. Неддермейер. Вначале он один верил в эффективность этого метода, несмотря на невысокое мнение о нем его коллег. В конце 1943 г., когда выяснилось, что некоторые ранее неизвестные свойства плутония затрудняют его безопасное использование в бомбе ствольного типа, мы были весьма благодарны Неддермейеру за его упорную веру в осуществимость бомбы взрывного типа и проделанную им работу, явившуюся основой для ее осуществления.
В это время также дискутировался вопрос о возможности создания бомбы, основанной на принципе ядерного синтеза, который был осуществлен впоследствии в водородной бомбе. Но, поскольку было ясно, что любая такая сверхбомба потребовала бы такого большого количества тепла, которое могла выделить только атомная бомба, вопрос о ее создании должен был решаться во вторую очередь. С другой стороны, ее возможности были столь велики, что исследованиями и изучением ее разработки нельзя было пренебрегать (большей частью это было сделано Эдвардом Теллером, который известен как создатель водородной бомбы). Обсуждался вопрос о возможности ее взрыва в атмосфере, но этот вариант представлялся в высшей степени неудобным с точки зрения здравого смысла. Рассматривался вопрос о силе взрыва такой бомбы, но к единому мнению по этому вопросу не пришли. Однако все понимали, что водородная бомба должна создать взрыв огромной разрушительной силы, значительно большей, чем сила взрыва атомной бомбы.
Оппенгеймеру было дано задание собрать бомбу сразу же после получения необходимого материала. Ему было также сообщено, что это вряд ли произойдет раньше 1945 г., но в любом случае он примерно за шесть месяцев до ожидаемого окончательного срока должен быть полностью готов к изготовлению оружия. Поскольку бомба не могла быть испытана до получения достаточного количества делящегося материала, нужно было провести много вспомогательных испытаний с меньшим количеством делящегося материала меньшей чистоты. Эти испытания должны были бы помочь при конструировании бомб оценке их возможной мощи и вероятности успеха.
Вначале Лос-Аламосская лаборатория была чисто исследовательской организацией. Работа в ней носила научный и даже теоретический характер, поэтому на первых порах почти вся ответственность лежала скорее на ученых, чем на инженерах. С течением времени это соотношение изменилось и инженерно-технические работы, также проводимые на высоком научном уровне, приобрели большое значение, поскольку мы стремились убедиться в том, что бомба сработает.
Одной из наших главных задач было точное определение количества нейтронов, необходимых для осуществления реакции деления. Мы имели некоторое представление о том, чему оно равняется для урана-235, хотя и не были в этом уверены, так как наши оценки основывались на измерениях образцов, содержащих большое количество урана-238. Для плутония же это количество было совершенно неизвестно. Мы могли лишь предполагать и надеяться, что оно не сильно отличается от соответствующего количества для урана-235.
Из-за возможных осложнений с производством мы первое время не знали, будет ли в бомбе использован уран-235, плутоний или то и другое вместе. Мы не знали также, в каком виде придет к нам материал: в виде чистого металла или соединения. Следовательно, мы не могли сформулировать технических требований, предъявляемых к механическим свойствам бомбы.
Было совершенно ясно, что после того как мы получим делящийся материал в граммовых или килограммовых количествах, то времени на исследования уже не останется. Почти все химические исследования, как бы они ни были важны, мы должны были проводить с микроскопическими образцами. Кроме того, мы должны были как можно раньше начать баллистические работы, которые представляли собой новую отрасль инженерного искусства и требовали совместной работы не только ученых и инженеров, но и экспертов по взрывчатым веществам и особенно людей, имеющих опыт в артиллерийском деле.
На заседании Военно-политического комитета в мае 1943 г. я попросил подобрать соответствующего руководителя для этой работы. Ни Оппенгеймер, ни я не могли подыскать нужного нам человека. Он должен был хорошо понимать как теоретические основы артиллерийского дела, так и иметь богатый опыт работы с сильновзрывчатыми веществами, широкий круг знакомств, отличную репутацию среди артиллеристов и возможность всегда получить у них поддержку. Он должен был обладать достаточными научными знаниями и уметь работать с учеными. На последних стадиях осуществления проекта он должен был заниматься баллистическими испытаниями, а также планированием и, возможно, фактическим использованием бомбы в военных действиях, поэтому было бы весьма полезно, если бы он был кадровым армейским офицером. Я сказал комитету, что я не знаю в армии никого, кто мог бы отвечать всем этим требованиям.
После некоторого обсуждения Буш поинтересовался, имею ли я возражения против морского офицера, и предложил капитана третьего ранга Уильяма С. Парсонса. Пернелл с радостью одобрил эту кандидатуру.
Парсонс, окончивший в 1922 г. Аннаполисское училище, провел значительную часть своей службы в военно-морской артиллерии и на стрельбах и как раз к тому времени закончил длившуюся несколько лет работу по разработке и испытанию контактного взрывателя. После некоторых препирательств с военно-морским командованием его кандидатура была одобрена, мне было предложено встретиться с ним и решить этот вопрос окончательно.
Вечером на следующий день Парсонс прибыл ко мне. Через несколько минут я понял, что это тот человек, который нам нужен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124