- Линни, это та, высокая.
Он медленно закивал головой, пока в голове у него рождался ответ.
- Вам нужна Ножки-Палочки? Она на мельнице.
Не говоря больше ни слова - он лучшего не заслуживал - я повернулся.
Я не доставил ему удовольствия даже малейшим прикосновением и позаботился,
чтобы толпа заметила его. Теперь над ним долго будут насмехаться. Я
направился к двери.
Так как мельницы всегда располагаются к востоку от деревни и рядом с
водой, поиски не составляли труда. Мельница возвышалась, как каменный
зверь, над потоком, а колесо, с шумом вращаясь, показывалось из воды и
исчезало в ней. Этот звук все время сопровождал мое пребывание там и
позднее я вставил его в свои песни о Седой Страннице.
- Я СЛЫШАЛ ИХ.
- Ты должен был сказать: "Они бы мне понравились".
- ТЫ БЫ ОТВЕТИЛ: "ОНИ БЫ ВЫРОСЛИ ОТ НАШЕЙ ДРУЖБЫ".
- Ты хорошо изучил наши обычаи, звездный путешественник.
- МНЕ ПРИШЛОСЬ ДОЛГО ИЗУЧАТЬ ИХ.
- Ты не сказал, понравились ли тебе мои песни.
- РАЗВЕ МОГУТ КОМУ-НИБУДЬ НЕ НРАВИТЬСЯ ПЕСНИ КОРОЛЯ?
- Я был музыкантом задолго до того, как стал Королем. Я хочу слышать
правду.
- ТВОИ ПЕСНИ ВЕРНУЛИ ДЛЯ МЕНЯ ЛИНУ-ЛАНИЮ К ЖИЗНИ.
- Вы так выражаете...
- Я ЛЮБИЛ ЕЕ? ДА.
- Нет, нет, ты должен сказать "Она бы мне понравилась", а не "Я любил
ее". В нашем языке нет слова "любить". Нравиться можно по-разному:
нравится друг, ребенок. Королева, ночная возня. "Мне бы понравилось" - это
начало ритуала и общения. Произнеси это.
- И ЭТО ТОЖЕ.
- Тогда мои печальные песни имели успех. Ты заметил, как звучат
басовые струны плекты? Это был голос мельницы. За исключением самой первой
песни, этот цикл - моя попытка стать бессмертным. Пока его исполняют, ее -
и меня - будут помнить.
- Я, БЕЗУСЛОВНО, БУДУ ПОМНИТЬ.
- Хорошо... Тогда я расскажу тебе остальное, потому что тебе еще
многое нужно запомнить. Твое понимание того, что произошло, неполно до
огорчения. Мы здесь в Эль-Лалдоме говорим, что в каждом событии есть тот,
кто его переживает, и тот, кто о нем рассказывает.
- ЭТУ ОСТРОТУ Я УЖЕ СЛЫШАЛ РАНЬШЕ.
- Хорошо, тогда ты готов слушать.
- МОЙ КОРОЛЬ, ИМЕННО ЭТОМУ МЕНЯ УЧИЛИ ДОБРУЮ ПОЛОВИНУ МОЕЙ ЖИЗНИ - И
ВСЮ ТВОЮ ЖИЗНЬ.
- Я продолжу.
Дом при мельнице был низенький и набитый тяжелой мебелью из темного
дерева. Столы и стулья соперничали друг с другом, стараясь занять середину
единственной главной комнаты. В алькове под лестницей, ведущей на чердак,
стояло несколько широких шкафов, украшенных резьбой: черепами и плачущими
женщинами. Вдоль стен находились кровати под пологами. Уединение здесь
могло быть только плодом воображения. Дом был похож на большинство
сельских домов, которые я посещал на своем пути. Даже в доме Лины-Лании я
тосковал по светлому Эль-Лалдому.
На мой стук отворила сама Линни. Она посмотрела прямо на меня, ее
глаза были вровень с моими, но не улыбнулась. Она, должно быть, удивились,
увидев меня, но не подала виду, не захихикала, не зажеманилась, не
прикоснулась ко мне, как это делали все ее землячки в каждом маленьком
городке, которые я посещал в своем путешествии. От этого она понравилась
мне еще больше.
Она слегка кивнула головой и шагнула в сторону. Я вошел. Ее мать и
мать ее матери, обе приземистые, невысокого роста, с землистой кожей,
сидели у стола, готовя еду для обеда и споря. Увидев меня, они встали,
прося извинения одновременно глазами и словами.
Я выбрал стул почище, тот, что стоял дальше всех от сырых продуктов.
Боюсь, что я поморщился, когда они сгребали очистки в горшок с помоями.
Иногда даже принц отказывается от хороших манер. Но, в конце концов, я
кивнул им.
Они не ошиблись насчет причины моего прихода.
- Мы долго ждали этого открытия, - начала ее мать.
- Ты не ждала. Ты не признавала ее гениальности. Это я первая
заметила, - перебила ее бабушка.
- Долгие годы сделали тебя взбалмошной, - ответила ей дочь.
Лина молчала, стоя между ними.
- В семье нет никого, похожего на нее, - сказала бабушка. Она быстро
назвала свои двадцать одно колено, а мать трижды перебивала ее. - И не
было ни одной, которая выглядела бы и пела, как наша Линни.
Линни только чуть шевельнулась и уставилась в пол. Она всегда знала о
своем таланте плакальщицы, но ее длинное тело было для нее мукой.
Ножки-Палочки, действительно. Дети бывают жестокими. Ее плечи могли бы
согнуться под тяжестью их оскорблений, она могла бы попытаться как-то
принизиться, чтобы войти в их круг, но она была слишком горда, чтобы
склонить голову перед их языками.
Я подошел к ней, взял рукой за подбородок и поднял ее лицо вверх. Мне
показалось, что она выплыла ко мне с большой глубины, в глазах у нее
стояли слезы, а дрожащий рот складывался не то в гримасу, не то в улыбку.
Я почувствовал, что моя собственная рука дрожит от прикосновения и
отодвинулся от нее.
- Седовласая, - прошептал я, хотя я не уверен, что кто-нибудь из них
обратил внимание на значение этого имени.
- Ее зовут Лина-Лания, - сказала ее мать.
- Линни, - настаивала бабушка.
- Она будет известна под именем Седой Странницы, - сказал я.
Седовласая медленно улыбнулся мне. И, действительно, с этих пор она
была известна мне и моим близким только под этим именем.

Мы отправились на следующий день. Я оскорбил их всех, кроме Линни,
настояв на отдельной постели для меня, в одной из плотно занавешенных
кроватей. Женщины шептались об этом до поздней ночи - наверное, и о других
вещах тоже - но я не мог заставить себя лечь с кем-нибудь из братьев или с
матерью, которая все равно давно потеряла возможность рожать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54