.. Линни... что ее бабушка умерла. Скажи ей,
что боли не было, что были свежие видения и в конце легкий сон. Скажи
ей... что я горюю вместе с ней.
Парень тотчас отправился. Я одолжил ему белого коня. Как я понял, он
умел ездить верхом, как будто родился в седле. Этого я не ожидал. Я,
скорее, думал, что он будет часто падать и, возможно, потеряет лошадь и
вынужден будет доковылять до города, чтобы передать послание. Но он
прильнул к седлу, как пиявка. Это был его единственный талант.
Мать Линни, по-моему, все это время не разговаривала со мной. Ее
собственной матери не было, спорить было не с кем, и она как будто
лишилась языка. Но я созвал много людей в ряды плакальщиков по старой
женщине, ее оплакивали хорошо и искренне. Думаю, что ее дочь получила
некоторое удовлетворение.
К концу оплакивания вернулся парень с лошадью, и я вернулся на ней
домой. Он ничего не говорил о большом городе; я не спрашивал. Но я видел в
его глазах тоску по городу. Отныне он всегда будет завидовать сестре. Она
больше не будет для него Ножки-Палочки.
Когда я вернулся, весь Эль-Лалдом гудел по поводу Седовласой и ее
плачей. Она писала одну поэму за другой, бурное цветение причитаний. Но
если у меня и была надежда получить какую-то выгоду от ее славы и надежда
прикоснуться к ней, то я ошибся. Сразу после Седмицы ее сделали ученицей
Мастера-Плакальщицы, Плакальщицы Королевы, и никто, кроме Мастера и самой
Королевы, не имел права разговаривать с ней в течении этого года обучения.
- ТОГДА ЧТО ЖЕ СЛУЧИЛОСЬ ЗА ЭТОТ ГОД?
- Она жила, ели и спала в Доме Наставлений, в маленьком домике во
внутреннем дворе апартаментов Королевы. Это мне было известно. Но
Мастер-Плакальщицы хорошо стерегут свои секреты. Нам только говорят, что
ученицы должны выучить главные сказания, а также дополнения к ним. Они
должны прочно держать все учение о земле у себя во рту. Есть три ступени:
Чистота Рта, Чистота Ума, Чистота Сердца. Но нам известны только сами эти
названия, что они означают - мы не знаем.
- НО ТЫ ВЕДЬ КОРОЛЬ.
- Но я - не Королева. И я не Мастер-Плакальщица.
Я дважды видел Седовласую на дорожках и однажды в Зале Плача
Королева, когда она помогала готовить стол для оплакивания последней из
живущих сестер Королевы. Но мне не разрешили говорить с ней, потому что в
этот момент она очищалась от всего, кроме сказаний, которые ей надо было
запомнить. Это называется "родиться заново". Она перерождалась в
Мастера-Плакальщицу.
Процесс рождения Мастер-Плакальщицы обычно занимает полжизни, так
много надо выучить, но Линни завершила его в один год. Наверное, поэтому
произошло то, что произошло. Она ведь еще была так молода, пожалуй,
слишком молода. Но тогда кто мог это знать? Разве жрица не предсказала:
"Дитя Земель поведет в путь"? Мы все верили, что это дитя была Седовласая.
Берегись предсказаний.
Я пошел на ее посвящение. Собственно говоря, там был весь двор.
Отозвали даже принцев, находившихся в путешествии, нечто до тех пор
небывалое.
Мы стояли у своих подушек, пока Седовласая прошла по Залу к помосту,
справа от нее шел Д'оремос, слева - К'аррадемос. Волосы у нее были
распущены и покрыты сеткой из маленьких драгоценных камушков. С головы до
ног она была укрыта балахоном из белого полотна. Пока она шла к возвышению
для королевы, она как будто была окутана тишиной.
Когда они втроем дошли до возвышения, оба принца стали на колени и
каждый из них взялся за край ее накидки. Одновременно потянув за них, они
сдернули балахон с ее плеч, и он упал на пол. Она осталась в одежде из
серо-голубого шелка, с поясом из драгоценных камней; руки до плеч были
обнажены.
Из двери слева от подушек вышли жрицы. Пророчица взяла крест,
прикоснулась им к губам Седовласой, к ее лбу, затем, приспустив на ней
платье и оголив маленькую грудь, она прикоснулась крестом к месту над
сердцем.
Линни не шевельнулась, даже когда жрица вернулась на свое место у
дверей.
Затем Королева встала со своих подушек, спустилась по ступенькам и
стала лицом к лицу с Седовласой. Она ласково прикрыла шелком левую грудь
Лини. Затем она вдруг крепко поцеловала ее в губы.
Сделав шаг назад, она сказала:
- Я даю тебе дыхание, сестра. Дай мне бессмертие.
Вот так Седовласая, не бывшая в кровном родстве с Королевой, стала
Плакальщицей Королевы.
Этот акт вызвал немалую растерянность, потому что еще была жива
Плакальщица Королевы, ее дальняя кузина. Но та сразу вышла из комнаты, а
спустя несколько часов ее нашил лежащей на ее восемнадцати подушках, под
шелковой погребальной простыней, глаза были открыты, но она была совсем,
совсем мертва.
Потом говорили, будто во время церемонии жрица предсказала смерть
старой Плакальщицы, и поэтому Королева наградила Седовласую поцелуем
царственности. Но я был там и стоял очень близко. Поверь мне, жрица ничего
не говорила. А Линни, я уверен, была тогда шокирована, у нее округлились
глаза при поцелуе, а ее горе от смерти любимой учительницы было
неподдельным. Она оплакивала старую даму два раза по семь дней, в
безмерном горе, пока сама Королева не приказала ей прекратить и забыть о
том, что случилось. Она прекратила и, возможно, забыла, потому что
Седовласая свято верила в Правду Королевы, но свет в ее глазах как будто
прикрылся шторками. Ее стихи, посвященные этой смерти, были полны образов
кровоточащих ран.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54