Медленно шагая в такт ударам барабанов, она
подошла ко мне.
- Человек-Без-Слез, - сказала она, - я буду плакать за тебя и твоих
друзей не потому, что так приказала Королева, а потому, что я чувствую,
что бы ты ни говорил Королеве, ты не скорбишь по-настоящему, может быть,
не умеешь скорбеть.
- Может быть, я не знаю как, Лина-Лания, - сказал я.
- Может быть, незачем, - ответила она.
На миг я остолбенел, подумав, не разгадала ли она нашу шараду. Потом
я решил, что она метафорически говорила о нашей жизни вообще, так, как она
ее понимала.
- Когда нет ни плукенны, ни ладанны, а только промежуточное
состояние... - начала она.
- Любовь - не промежуточное состояние, она лучше, чем и то, и другое.
- В это я не верю.
- Может быть, ты не умеешь.
- Может быть, незачем.
Это не был спор, это была перекличка, и сердце мое билось с ее в
одном ритме. Глаза у нас блестели и в Зале, погружающемся в темноту,
казалось, светились.
Как раз в это время к нам присоединился Б'оремос.
- Так заканчивается первая ночь оплакивания, - сказал он. - Теперь мы
должны попировать, надо съесть ту порцию, которая обычно достается нашей
Королеве.
Я улыбнулся.
- Тогда нам придется съесть очень много.
Линни выглядела шокированной, но Б'оремос стукнул меня ладонью по
спине и, хотя он не смеялся, я думаю, он был близок к этому.
- Пойдем в мои апартаменты. Там будет много хорошей еды. Мар-Кешан
все давно приготовил. Седовласая тоже пойдет с нами.
- Седовласая?
- Лина-Лания, Седая Странница. Мы ее зовем так.
- Седовласая. - Я перекатывал слово во рту, мне не очень нравился
заключенный в нем смысл.
Линни заметила мои колебания.
- Какое имя ты предпочитаешь?
- Линни. Оно напоминает мне о линнет, маленькой певчей птичке Земли,
моего мира.
- А какого цвета эта птичка? - спросила она.
Я улыбнулся. - Есть одна разновидность, называется серая линнет, -
сказал я.
- Вот видишь, - сказала она. - Слова двух миров не могут лгать.
Называй меня, как хочешь.
- Линни, - сказал я. - Я оставлю Седовласую во рту Б'оремоса. Потому
что в нашем мире это мрачный цвет, вылинявший, печальный, без блеска. Тебе
он не подходит.
- Ты на самом деле еще не знаешь, что мне подходит, Человек-Без-Слез,
- сказала Линни. - Я чувствую в тебе сомнения. Удивление и сдержанность.
Еще не спета песня.
Б'оремос вклинился между нами. Взяв меня за правую руку, он потащил
меня из Зала Плача во дворец через мощеные улицы, а затем через лабиринт
переходов к его комнатам. Линни шла следом.
- А Королева знала, что ты пошел с ним вместо того, чтобы вернуться
на корабль для бдения?
- Я этого не знал и, должен сознаться, и не подумал об этом. Я сказал
себе, что я наблюдаю, изучаю, познаю. Настоящий антрополог. Но на самом
деле, я думаю, мне было приятно.
- Ладанна.
- Простите, сэр?
- Я просто размышляю. Продолжай, Аарон.
В комнате Б'оремоса я с легкостью кинулся на гору подушек, как будто
я делал это всю жизнь. Б'оремос улегся на своих подушках, своей ногой
касаясь моей. Только Линни сидела выпрямившись, как знак препинания между
нами.
Я задавал вопросы, сформулированные скорее как утверждение, а
Б'оремос давал ответы, которые выглядели скорее как загадки. Это все было
похоже на игру, я начинал постигать их способ мышления. Так бывает, когда
изучаешь какой-то язык и вдруг начинаешь видеть сны на этом языке и
понимаешь, что это и есть момент постижения новой культуры. Но когда он
наступает, этот момент, тут уж сомнений нет.
Я совсем забыл о "смерти" Доктора З. и поэтому, когда вошел слуга,
призывая Б'оремоса в апартаменты Королевы, я не был готов услышать его
тяжелый вздох.
- Скорбь заставляет ее думать о своем бессмертии, - сказал он.
- Скорбь? - спросил я. - Бессмертие? - Длинный день и стаканы
поднесенного вина, значительно более крепкого, чем все, что я пробовал
раньше, замедлили мою сообразительность.
- Смерть вашей Королевы печалит ее и она думает о времени, когда она
сама будет в Пещере, лишенная утешения, родных дочерей, которые могли бы
оплакать ее. Ей хочется еще одного ребенка. Она настаивает на том, чтобы
быть засеянной этой ночью, и мы все будем вознаграждены, если будет
урожай.
- Она просила меня, - сказал я. - Она приглашала меня в свои покои,
но я сказал нет.
Б'оремос и Линни были шокированы.
- Королеве не отказывают, - сказала Линни.
- Мы делаем свои посевы с любовью, - сказал я. - А если есть любовь,
всегда есть выбор.
- У мужчины в этих делах нет выбора, - сказал Б'оремос. - У мужчины
так мало времени, оно должно быть потрачено на службу Королеве. Она зовет
и я... - Он провел рукой по переду своего хитона, где появилась заметная
выпуклость. - Я мужчина и я должен ответить на призыв. - Он мрачно
посмотрел на меня. - То ли ты играешь с нами и ты не мужчина, то ли...
- Я - Мужчина, - просто сказал я.
- То ли твое время движется с другой скоростью, - закончила Линни.
На это я не ответил. Я не смел.
Б'оремос прикоснулся к моему плечу и быстро вышел в дверь, скрытую
под драпировкой, а мы остались с Линни одни.
- Для тебя время действительно идет иначе? - спросила она.
Я долго думал, как объяснить так, чтобы не скомпрометировать еще
больше наш прилет.
- Мы иначе считаем, - сказал я наконец.
Она немного помолчала, ее худое лицо сохраняло торжественное
выражение, напоминая мне о мадоннах на витражах храмов там, на старой
Земле. Наконец она взглянула на меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54