И все же моя афера с ваучерами блекнет перед всеобщим открытым облапошиванием честных людей своим же родным государством. Люди, всю жизнь отдавшие стране, защитившие ее в войну, восстановившие из развалин, за все это получили клочок бумаги ценой в копейки. Такие, как я, на фоне государства выглядят просто детьми неразумными, мелкой сошкой.
* * * *
Забавная афера произошла, когда я поехал отдыхать во Францию. Дело в том, что тогда только-только начал развиваться рынок мобильной связи. Первые сотовые компании столицы предлагали по бешеным ценам телефоны, которые были в диковинку, и стоили, как новый «жигуленок». Преимуществом было то, что они подключали к кредитному плану — оплачивать услуги связи можно было в конце месяца.
Во Франции я узнал, что существует такая услуга, как секс по телефону. Естественно, платная. Это и натолкнуло меня на мысль. Я подписал с телекоммуникационной фирмой контракт на предоставление платного номера, и поставил его на автоответчик. В Москве купил мобильник с кредитным планом на левое имя, и просто набрал свой французский номер. Круглые сутки в течение месяца сотик и платный номер были на связи, а в конце я поехал за границу получать доход. Потомки Наполеона сильно удивились прибыли на номере размером в полмиллиона долларов, но по условиям контракта выплатили мне всю сумму на подставной счет.
После приезда домой разразился скандал — французы затребовали у моей сотовой фирмы оплату за разговоры в пол-лима баксов. Те поначалу не поверили, и просто послали их подале. Но басурманы подали в международный суд, который обязал наших телефонистов оплатить по счету. Наверное, долго еще пытались они отыскать мою наглую персону, но тщетно.
После этого на сотовом рынке резко поубавилось количество компаний, предоставляющих оплату разговоров в кредит.
* * * *
Решив отдохнуть от махинаций, я занялся пополнением своих культурных знаний — начал посещать театры, концертные залы, выставки. Так сказать, чтобы вырасти духовно. Однажды попал на выставку картин художников-импрессионистов, посмотрел их творчество. Честно говоря — мазня какая-то, ребенок пятилетний лучше нарисует, а цены выставили приличные. По этому поводу разговорился с критиком, который находился тут же.
— Вот в чем проблема! — разорялся он, — Сальвадора Дали знает весь мир, его картины стоят миллионы долларов, а других, не менее талантливых, никто не знает, картины не ценятся, нет спроса на искусство! Как это несправедливо — всю жизнь прожить в нищете и безвестности, а славу обрести после смерти!
— А в чем проблема? — не понял я, — Разве у нас нет меценатов, продвигающих талантливых людей?
— Да есть-то они есть, только их мало, и берутся в основном за уже зарекомендовавших себя, более-менее известных мастеров, а молодые в стороне.
Я понял, что запахло очередным мероприятием. Поближе познакомившись с критиком, понял, как нужно действовать. Он вывел меня на нескольких молодых талантливых, никому не известных художников. Я предложил им продать все имеющиеся картины по приличной цене, и обещал скупать все их новые полотна по той же стоимости, даже подписали официальный договор. Для них я показался, видимо, Богом или, по крайней мере, золотой рыбкой.
В журнале «Культура и искусство» откупил несколько страниц в ближайшем номере для статьи, а с критиком договорился о том, что он напишет. При этом дал авансом две штуки баксов. По его выражению лица я понял, что он тоже недалеко ушел от бедных художников.
После этого приобрел недалеко от центра небольшой одноэтажный дом, отремонтировал его, как полагается. Повесил вывеску «Выставка-продажа работ современных российских художников».
Вскоре в журнале «Культура и искусство» вышла статья по моему заказу под названием «Перспективы развития импрессионизма в России». Да, критик постарался на славу — за такое произведение и десяти штук баксов не жалко. Так красиво расписал и о молодых талантливых, никому неизвестных художниках, о проблемах развития культуры в такие сложные времена. О том, что их картины когда-то будут бесценными, а в конце статьи пригласил всех на мою выставку.
Я тем временем тоже не дремал — дал рекламу, разослал приглашения наиболее богатым и знаменитым жителям столицы, таких набралось немало.
В назначенный день в моем скромном доме-выставке собралась неслабая тусовка — лучшие представители московского бомонда. Мой критик взахлеб рассказывал гостям о значимости данного мероприятия.
Кстати говоря, здесь я познакомился с очень нужными людьми — политиками, музыкантами, артистами, криминальными авторитетами. На всякий случай с некоторыми сфотографировался, понимая, что это может пригодиться.
Надо сказать, что сами картины особого интереса ни у кого не вызвали, люди пришли, чтобы пообщаться с себе подобными, повращаться в своей среде. Цены на картины я выставил по несколько тысяч долларов за каждую, что вызвало некоторое смятение у художников — закупочная цена была в десятки раз меньше. В первый день выставки было продано всего несколько картин, но это меня не испугало — такое развитие дел я и предполагал.
Через некоторое время снова вышла статья, была собрана новая выставка, но цены были уже минимум в два раза выше. Так мы и делали — организовывали выставки, постоянно повышали цены, и раскрутка пошла — клиенты поверили, что эта мазня действительно постоянно дорожает.
Все бы было ничего, как вдруг неожиданно возмутились художники — цена картин выросла до десятков тысяч зеленых, обороты продаж на сотню полотен в месяц, в то время как я продолжал закупать их за копейки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45