Противоречие интересов предпринимателей и рабочих и служащих не может рано или поздно не привести к социальному взрыву.
Глава шестая, рассказывающая, почему тот, кто следит за колодцем, не погибает от жажды

Все хорошо, что хорошо окупается
На рубеже нашей эры у древних японцев существовал обычай хоронить вслед за умершим вождем живыми всех принадлежавших ему слуг. Рассказывают, что вопли зарываемых в землю людей потрясли императора по имени Суйнин и он приказал отменить стародавний обычай. Вместо живых людей он повелел хоронить их глиняные изображения. Так появились «ханива», по которым ученые познают японские культуру и быт двухтысячелетней давности. Но отнюдь не гуманностью объяснялся поступок императора Суйнина. Ему сделалась очевидной убыточность обычая уничтожать воинов и работников. Приказ императора надо, вероятно, рассматривать в качестве первого в истории Японии проявления прагматизма.
Японцы испокон века отличались предприимчивостью, изобретательностью в поисках путей достижения удачи. Этому способствовали особенности географического положения страны, специфика ее истории, о чем я уже упоминал. Но гипертрофированный практицизм буржуазного общества превратил врожденную предприимчивость в модель поведения, определяемую принципом: «делать то, что окупается». Не обязательно деньгами, а и символами престижа и душевным довольством.
В августе 1983 года американский журнал «Тайм» поведал своим читателям о типичном для Японии случае, изложив разговор с 26-летней Кэйко Сирато. Когда она появилась на свет, родители отнесли новорожденную, спеленутую в яркий шелк, в синтоистский храм, где священник в белых одеждах вознес к небу молитву за ее долгую и счастливую жизнь. Венчалась Кэйко в христианской церкви, и свадьбу отпраздновали в банкетном зале токийского отеля. Кэйко сказала, что после смерти ее прах будет погребен на буддийском кладбище. «Я испытываю уважение к моим предкам и демонстрирую это через буддизм, — привел „Тайм“ слова Кэйко Сирато. — Я — японка, и поэтому исполняю синтоистские обряды. Что касается свадьбы по-христиански, то ведь это так красиво!» На недоуменное замечание корреспондента о противоречивости действий Кэйко она очень непосредственно воскликнула: «Ну и что!»
Примерно такой же разговор был у меня с юношей-студентом. Тот не стал ссылаться на уважение к родителям и на свое японское происхождение, а сказал проще и, наверное, был ближе к истине.
— Назначение крестин, свадьбы, похорон — оставить эти события в памяти родственников, друзей и знакомых, не так ли? Значит, совершать обряды следует по обычаям той религии, которая предусматривает для них наибольшую пышность.
Синтоизм — одна из наиболее распространенных в Японии, наряду с буддизмом, религий. Синтоизм одухотворяет природу и обожествляет умерших предков.
В Киото храмов больше, чем табачных киосков, — на любой вкус. Они удивительно мирно сосуществуют. В крестьянских домах я видел два алтаря — синтоистский «ками-дана» и буддийский «буцудан» — при рождении и смерти нет необходимости выходить за пределы двора, чтобы совершить соответствующую церемонию. В ходе последней переписи населения выяснилось, что в Японии 200 миллионов верующих на 120 миллионов жителей. Не в набожности японцев, а в их практицизме убеждают эти цифры.
Среди японских рабочих, членов профсоюзов, был проведен опрос с целью выяснить их отношение к капитализму и социализму. В анкетах спрашивалось, с чем у рабочих ассоциируется одна и другая социальные системы. Оказалось, что с капитализмом рабочие связывают прежде всего экономическое и социальное неравенство людей, затем — войну и агрессию, далее — кризисы, банкротство и безработицу. Социализм же в представлении людей труда это — «плановая экономика и отсутствие безработицы», «совершенное социальное обеспечение», «счастье трудящихся», «государство благосостояния» — именно в таком порядке были расположены в анкетах ответы.
Надо полагать, мимо итогов опроса менеджеры концерна «Мацусита дэнки» не прошли. Они бессильны, ясное дело, избавить капитализм от пороков, на которые указали в ходе опроса рабочие. Уничтожить преимущества социализма — тоже не было в их власти. И тогда со свойственными японским дельцам изворотливостью и практицизмом менеджеры концерна захотели использовать притягательную для рабочих силу социализма к своей выгоде. В концерне перевели на японский язык правила для учащихся в советской школе, издали карманного формата брошюрой и распространили среди персонала.
— Правила требуют выполнения указаний директора школы и учителей, уважения к ним. Мы требуем от своих работников того же — беспрекословного послушания и почтительности к нам, — объяснял мне член совета директоров «Мацусита дэнки». — Социализм привлекает к себе рабочих? Ну что же, наша задача в таком случае, — продолжал он с видом человека, сумевшего ловко провести соперника, — показать им, что нравственные принципы социализма и наши — одинаковы.
Мошенничество? Безусловно. Однако затеяно оно с надеждой на выгодный практический результат.
«Культурная революция», развязанная маоистским руководством, вымела из Китая представителей почти всех зарубежных торговых фирм. Только японцы не уехали из Пекина. Более того, им даже удалось заключить новые контракты. Благоволение инициаторов «культурной революции» они снискали просто: участвовали в шествиях хунвэйбинов, высоко держа над собой плакаты с популярным тогда в Китае требованием: «Размозжить собачью голову Сато!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95