Серафима Ивановна кивнула головой.— Но ты не знаешь, что было в этой записке.— Ждала, когда скажешь.— И я ждал… ждал, когда меня позовут. Только после этого хотел тебе все рассказать.— Благодарю за внимание и доверие, — с укором сказала Серафима Ивановна.В соседней комнате зазвонил телефон. Серафима Ивановна вышла из столовой.— Кто говорит? — громко кричала она в трубку. — Что? Кто? Позвать его? Может быть, что передать? Как? Волков просит приехать? В котором часу? Спасибо, спасибо, не беспокойтесь, обязательно передам.Она показалась в дверях, высокая, громоздкая. Сергей Леонидович все слышал сам. Он уже поднялся со своего места, слегка побледневший.— Чистая глаженая рубашка на верхней полке. Ты опять перепутаешь. Я сейчас тебе ее достану. Ордена наденешь?— Зачем ордена? Не торжественный прием ведь.— А ты говорил — приговор.— За тем и вызывает, чтобы объявить. Объявить, что Алешина полынья не вскрывается.— Значит, из-за Алеши вызывают?— Нет, из-за меня.— Никогда, Сережа, не прошу… Рассказывай сейчас же.— Хорошо, — согласился Карцев.— Я тебя сама отвезу и стану ждать в машине. По дороге все и расскажешь.— А как у тебя в вузе?— Да обойдутся один раз без меня, если и у сына и мужа… такое дело… — Серафима Ивановна махнула полной рукой, отвернулась и стала опять искать платок по карманам своего жакета мужского покроя.Сергей Леонидович, сразу осунувшийся, постаревший, подошел к зеркалу, чтобы посмотреть, достаточно ли чисто он выбрит. Глава третья. ЗАДУЮТ ВЕТРЫ Серафима Ивановна Карцева была настолько же по-женски чуткой и сердобольной, насколько по-мужски энергичной и деятельной. Относиться пассивно к неудаче или несчастью, своему или чужому — все равно, она не могла. Алешину беду она переживала особенно глубоко еще и потому, что она означала крушение надежд Сергея Леонидовича.Карцев сел в машину рядом с женой.— Извини уж, — сказала она, — кружным путем повезу.Машина плавно покатилась по мостовой. По обе стороны тянулись гранитные стены парапета, отделявшего от мостовой приподнятые тротуары. Над головой один за другим проносились мосты поперечных улиц.— Не могу поверить, чтобы полынья не вскрылась, — сказал Сергей Леонидович. — Подумал, с чего же начать рассказывать, а сам так и вижу полынью вдоль всех сибирских берегов.— А ты верь, что еще вскроется, — осторожно сказала Серафима Ивановна.Машина мчалась по широкой магистрали. С обеих ее сторон просвечивала зелень бульваров. Поперечные улицы здесь ныряли в тоннели. Серафима Ивановна уже не обгоняла идущие впереди машины. Спрашивать мужа она больше не стала. Все равно бесполезно.Он начал сам:— Большое дело, Сима, задумал.Машина свернула к порту.— Ну, ну! — Серафима Ивановна локтем подтолкнула мужа, чуть наклоняя к нему голову, чтобы лучше слышать.— Помнишь мой провал с гипотезой «о незаконных пустынях»?Серафима Ивановна вздохнула.— Алеша письмо мне прислал… Ему сказали, что решать проблему изменения климата зоны пустынь и Арктики надо комплексно.Слева, за фасадами домов, за зеленью парков поднимались мачты морских кораблей, казавшихся здесь, в Москве, огромными.— Вот видишь, — указал Карцев, — ледокольный корабль. Каков красавец!Виднелись только мачты и труба корабля, но Серафима Ивановна кивнула головой, соглашаясь, что это действительно красавец.— Пойдет он отсюда по Волге, через Каспий, поднимется вверх по Новому Енисею.— Знала, куда тебя везти, чтобы удовольствие доставить.Карцев продолжал негромко, словно его не прерывали:— Пройдет через Аральское море, выйдет через Тургайский канал в Старый Енисей и спустится в Карское море.— Мол Алешин вспомнил?— Да, Алешу вспоминаю, потому что он как бы мой соавтор, только об этом и не подозревает.— Как же это он соавтором стал?— Дело в полынье, которая должна появиться южнее Алешиного мола.Серафима Ивановна заметила, как оживился Сергей Леонидович.— Полынья протянется вдоль берегов Сибири на четыре тысячи километров, — говорил Карцев. — Над ней зимой будут туманы. И это замечательно.— Что тут замечательного? Плавать как?— Плавать в тумане с помощью радиолокаторов легко. На экране все видно. Замечательно то, что воздух над полыньей будет теплее. Он поднимется вверх, а с севера и с юга полыньи на его место устремятся более холодные массы воздуха. Они столкнутся и получат общее движение в направлении вращения Земли, с запада на восток. Вдоль полыньи всю зиму будут дуть устойчивые ветры, нечто вроде искусственно созданных пассатов. Понимаешь, от Новой Земли и до Берингова пролива.— Грандиозно!.. И что же?— Слушай, Сима! Раз в атмосфере появится движение воздуха вдоль полыньи на севере, то на юге, — я подсчитал, где именно, — появится встречное движение воздуха.— И где же это будет? — Серафима Ивановна остановила машину.— Севернее Гималайской горной гряды, то есть над зоной пустынь, — торжественно сказал Карцев и откинулся на спинку сиденья.— И что же? — осторожно спросила Серафима Ивановна.— Не поняла? — Карцев улыбнулся и продолжал, по-прежнему не возвышая голоса. — Эти два потока замкнутся, Сима. Замкнутся, образовав гигантское «Кольцо ветров». И это «Кольцо ветров» без всякой затраты энергии вынесет в Арктику нагретые в пустынях массы воздуха, а из Арктики принесет в пустыни,— да еще в какие пустыни: в Монгольскую Гоби, в Китайскую Гоби, которые нечем оросить, в голодные степи, в наши восточные неорошенные пустыни — принесет туда массы прохладного воздуха, напоенного арктической влагой!— Да что ты! — едва не всплеснула руками Серафима Ивановна.— И в пустынях начнут выпадать дожди! Потекут реки, найдут свои старые, забытые русла и превратят весь тот край в сад, Сима.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141