Отец Каллоидий привел гостя в
собственную келью и предложил отдохнуть с дороги. Послушник из
числа местных жителей принес им постную еду - ведь был четверг,
освященный веками рыбный день - и они провели с полчаса в
благочестивой беседе за скромной трапезой. Потом отец Каллоидий
предложил пройти в библиотеку а затем осмотреть хозяйство
монастыря.
-Вы двоякодышащий?- спросил он в коридоре.
-Нет, ну что вы,- отец Фловиан вовсе не обиделся на этот
нетактичный, в общем-то, вопрос.
-Ах извините, я, наверное, что-то напутал,- они вошли в
библиотеку, и отец Каллоидий подошел к стеллажу с книгами,- Как,
вы говорите, называется ваша родная планета?
-Земля,- отец Фловиан постарался не показать своего удивления,
ибо недостойно пастыря обижаться на плохую память ближнего.
-Земля, Земля...- бормотал про себя отец Каллоидий, листая
какую-то книгу. Потом, отыскав, наконец, нужную страницу,
воскликнул,- Ах ну конечно же, Земля! Ну как я мог забыть?!
Извините меня ради Бога!
-Ну что вы, что вы,- помог ему преодолеть смущение отец
Фловиан.
-Выходит, вы все же обратились в истинную веру?
-Что вы хотите сказать?
-Ну как же: вот здесь написано, что четыре тысячи лет назад
наш миссионер Гамарий, преобразованный к вашему внешнему облику,
попытался было привести вас в лоно святой церкви, а вы не то
отрубили ему голову, не то прибили гвоздями к столбу.
-Позвольте...- отец Фловиан ничего не понимал. И тут его вдруг
словно ударило - нигде в монастыре не увидел он до сих пор ни
единого креста, ни единого серпа и молота, ни одного из других
символов веры Объединенной Церкви! Выходит... Выходит, он попал в
логово к гнусным еретикам! И не в силах сдерживать свое
возмущение, он вскричал,- Да вы - гнусный еретик! У нас распяли
на кресте не какого-то там Гамария, а сына божия!
-Ч-что?!- отец Каллоидий, не находя слов, судорожно глотал
ртом воздух,- Да что такое вы говорите?! Тут же белым по черному
написано, что святой Гамарий...
-Ложь!- громовым голосом заорал отец Фловиан,- Гнусная, подлая
ложь! Не было никакого святого Гамария! И не могло быть! Бог
создал нас по своему образу и подобию, а потом послал на землю
своего сына, чтобы тот искупил наши грехи, и мы - слышишь ты,
ничтожный!- мы распяли его сына на кресте!
Отец Каллоидий даже задохнулся от возмущения, выронил книгу на
пол и закричал, перекрывая голосом задохнувшегося в кашле отца
Фловиана:
-Это ты - гнусный еретик! Так извратить святое учение!
Господи, и как это ты носишь по космосу такое отродье!? Бог
сотворил нас - нас, понимаешь ты?!- по своему образу и подобию, а
потом мы засварбучили его сына на гмяве, и он искупил наши грехи.
Понимая, несмотря на всю охватившую его ярость, что ему теперь
придется спасаться от гнусных еретиков, и сейчас не время для
богословских диспутов, отец Фловиан повернулся, чтобы бежать
прочь из логова греха, в которое его заманили, но что-то ударило
его сзади по голове, и он потерял сознание.
Очнулся он в подземелье, привязанный цепями к железному
столбу. Отец Каллоидий стоял напротив, за ним виднелась чья-то
темная фигура у пышущего жаром очага. Заметив, что отец Фловиан
открыл глаза, отец Каллоидий приблизился к нему и сказал:
-Сын мой, отрекись от своих заблуждений и войди в лоно
истинной церкви. Тогда откроется тебе путь к вечному блаженству,
и не придется душе твоей гореть в геенне огненной. Отрекись перед
смертью,- и он сунул какой-то предмет прямо в лицо отцу Фловиану.
-Что это?- спросил тот, отстраняясь.
-Несчастный, это же гмява, символ веры!
-Пустите меня, гнусные еретики!- рванулся отец Фловиан, но
цепи, державшие его, были прочны.
-Ты одержим дьяволом, но мы изгоним его,- произнес отец
Каллоидий, пряча гмяву,- Хорошо, что ты попался нам, посланец
Сатаны, не успев совратить этого мира. Ты еретик, а всякая ересь
должна уничтожаться в зародыше. Покайся, и смерть твоя будет
легкой!
-Нет, нет!- закричал отец Фловиан.
-Дьявол говорит твоими устами. Начинай!- повернулся отец
Каллоидий к темной фигуре у очага.
Через несколько секунд первый нечеловеческий крик отца
Фловиана заполнил подземелье.
А совсем недблеко, всего в нескольких километрах его роботы
продолжали трудиться, деловито возводя на берегу спокойной реки
изукрашенный крестами и серпами и молотами пункт первичного
приобщения к вере.

1 2 3