И уже не имело тогда значения, отвечал ли человек
правдиво на поставленные вопросы, потому что она успевала изучить
его психологию настолько глубоко, что заранее предвидела, когда
он попытается соврать, и сама эта ложь лишь увеличивала степень
знания программы об испытуемом. До сих пор этот переход от
отвлеченных вопросов к вопросам по существу, к вопросам,
взламывающим любую, самую прочную психологическую защиту, поражал
и шокировал меня. До сих пор мне, одному из разработчиков этой
программы, трудно бывает отрешиться от мысли, что вопросы задает
не следователь, не человек, долго и внимательно изучавший мое
личное дело, а всего лишь искусно запограммированное электронное
устройство, которому я сам без своего ведома успеваю рассказать за
несколько часов о себе гораздо больше, чем способен осознать.
Меня, создателя этой программы, это удивляет и шокирует - так каково
же будет реальному испытуемому, реальному преступнику на реальном
допросе?
"ВЫ ЛЮБИТЕ ЕЗДИТЬ ПО СЕВЕРНОМУ ШОССЕ?"
"НЕТ".
Конечно нет. Я терпеть не могу по нему ездить. Там всегда
жуткое движение... И потом, после того случая с Минхом... Стоп!
Неужели она и это уже нащупала? Неужели она знает, что тот случай
с Минхом до сих пор не дает мне покоя? Даже теперь, после того,
что случилось с Марком. Вернее, тем более теперь эта катастрофа,
в которую попал Минх, кажется мне еще более странной - неужели
программа уже знает об этом?
"ВЫ БОИТЕСЬ ПОПАСТЬ В АВАРИЮ НА СЕВЕРНОМ ШОССЕ?"
Ну конечно, случай с Минхом. Год назад я бы только радовался,
получив такой результат. Полдня за дисплеем - и программа уже
докопалась до таких подробностей. Но сегодня меня это совсем не
обрадовало. Сегодня у меня мороз по коже прошел от этого вопроса.
Сегодня мне стало просто страшно.
Минх погиб на Северном шоссе около полутора лет назад.
Разбился. Ехал ночью в гололед на большой скорости. Машину
занесло - и под встречный грузовик. В лепешку. И что его понесло
туда? В такое время, с такой скоростью... Куда он спешил? Зачем?
Минх, который всегда был образцовым водителем - как мог он
попасть в такую аварию? Не понимаю. Не могу понять - если не
предположить, что все подстроено. Но такие мысли появились у меня
совсем недавно. И нет теперь Марка, чтобы обсудить их. И некому
довериться.
"ДА",- ответил я. Я боюсь попасть в аварию. И, конечно, не
только на Северном шоссе, как Минх. Где угодно. Последнее время я
многого боюсь. Боюсь сорваться и наделать глупостей. Боюсь
позабыть сделать что-то важное. Боюсь куда-то опоздать, что-то не
успеть. Даже думать о некоторых вещах боюсь. Уж очень невеселые
мысли возникают. О Минхе, например - ведь я боюсь даже вспоминать
о нем. Так, будто и на мне лежит какая-то доля вины в его гибели.
Но почему? В чем я-то могу быть виноват?
Минх был у нас руководителем группы психологов. Помню, как
приятно было поначалу с ним работать. Он схватывал идеи с
полуслова и тут же выдвигал свои, быстро понимал то, о чем
говорили ему мы с Марком, и умел четко сформулировать свои
требования к программе - любой программист скажет, что это очень
редкое качество у тех, на кого приходится работать. Он увлекся
идеей проекта не меньше нас с Марком. Может, даже и больше. В
конце концов, для нас этот проект был лишь еще одним способом
раскрыть возможности, которые предоставляют компьютеры
человечеству. Лишь еще одним. Для него же, психолога, это был
прорыв в совершенно новые области науки, прорыв, за которым
неизбежно должны были последовать поразительные открытия. А то,
что мы работали на Следственное Управление, поначалу не волновало
ни нас с Марком, ни Минха. У Управления были средства для
осуществления проекта и была цель - вполне понятная и благородная
цель борьбы с преступностью. Наша программа резко повысит
эффективность этой борьбы и даже переведет ее в более гуманное
русло - это казалось нам вполне достаточным оправданием для всех
возможных издержек. Без применения насилия, без какого-либо
давления на подозреваемого, без унизительных допросов, очных
ставок, следственных экспериментов, даже без регистрации не
зависящих от человеческого сознания реакций организма,
применяемой в детекторах лжи, на основе лишь предварительной
информации о характере подозрений и ответов самого подозреваемого
- ответов вполне конфиденциальных, если они не изобличали
преступника - программа наша гарантировала раскрытие истины. Это
сулило переворот в следственном деле, а значит, и переворот в
деле борьбы с преступностью, и нам казалось, что работали мы на
общее благо. До самого последнего времени я был в этом просто
убежден. До самого последнего времени. А вот Минх...
"ВЫ ЧАСТО БЫВАЕТЕ В УНИВЕРСИТЕТЕ?"
Странно, но я даже вздрогнул, когда до меня дошел скрытый
смысл вопроса. Так, будто бы подсознательно уже ожидал, что вот
сейчас программа задаст его. И почему-то боялся этого. Но почему?
Университет... Минх пришел к нам оттуда - ну и что? Я сам там
когда-то работал. И Марк тоже. Да половина нашей группы -
выпускники Университета. Даже больше половины.
Но вопрос задан не случайно. Странно - я ведь давным-давно
позабыл о том разговоре. Я и значения-то ему никогда не придавал
- и вот вдруг разговор этот всплыл в памяти. Еще одно применение
нашей программы - оживлять позабытые воспоминания. Хотя бы даже
совершенно бесполезные.
Впрочем, программа не станет отвлекаться на воспоминания
бесполезные. Уж мне-то это известно лучше, чем кому-либо другому.
Нет, вопрос задан со смыслом, и стоит за ним очень многое.
1 2 3 4 5