Когда я вернулся домой, то вместе с выходными у меня
оставалось еще четыре свободных дня. По крайней мере, это время
я мог посвятить изучению того, сколь же серьезные беды навлек на
себя, неосторожно обратившись к силам тьмы для отмщения ректору.
Едва вернувшись домой, даже не распаковывая дорожного чемодана, я
уселся за повторное, подробное и заинтересованное чтение сочинения
Аггронуса. Теперь, когда я оказался в положении человека, само
существование которого может в любой момент быть прервано
вмешательством вполне реальных и материальных потусторонних сил,
его философские воззрения перестали казаться мне путаными и
неясными. Ощущение постоянной опасности наполнило их смыслом,
вдохнуло в них жизнь, и те строки, которые прежде оставили бы меня
совершенно равнодушным или же заставили бы в недоумении пожать
плечами, теперь воспринимались как откровения высшего разума.
Никогда прежде не думал я, что можно читать средневековый
трактат с таким всепоглощающим вниманием, когда начисто
забываешь о сне, о пище, обо всем, что тебя окружает, и только
эти строки, выведенные рукою давно умершего автора, и составляют
единственную реальность. Мне и прежде, конечно, приходилось запоем
читать древних авторов, недаром же я специализировался по
средневековой литературе, но чтение того времени скорее подобно
было труду естествоиспытателя, производящего, скажем, вскрытие
нового, открытого им вида лягушки. Сейчас же, читая, я не
исследовал - я просто открывал для себя новый мир.
Конечно, многое, как и прежде, оставалось для меня
непонятным, а зашифрованные участки приходилось снова пропускать,
не понимая их содержания. Но Аггронус был поистине мудр -
зашифровав ответы на вопрос КАК, он, тем не менее, полностью и
обстоятельно отвечал на вопрос ЧТО. Когда на третий день почти
непрерывного чтения я отложил, наконец, последний лист
манускрипта, то уже достаточно ясно представлял, что же мне
теперь грозило. И, хотя бы отчасти, я знал благодаря
расшифрованным фрагментам текста, как же мне теперь уберечься от
этих опасностей.
Во-первых, я абсолютно точно выснил, что мне никогда не
следует вызывать себе в помощь духа-всесильца, как это сделал,
судя по обстоятельствам своего исчезновения, мой несчастный
товарищ. Власть, которую благодаря изложенным в книге заклятиям
обретает человек над этим духом, вскоре ослабевает, и тогда
несчастный очень быстро оказывается в полной власти всесильца. А
тот никогда не щадит своих жертв и изощренно мстит за унижение,
каковым является для него пусть и кратковременое, но подчинение
простому смертному. А достаточно лишь чуть-чуть ошибиться при
вычерчивании пентагона - и неосторожный с самого начала окажется
в полной власти этого духа. Аггронус приводил немало примеров
того, как трагически оканчивались жизненные пути всех, всех без
исключения, кто посягнул на власть над всесильцем - подумать
только, при первом чтении я воспирнял эти рассказы лишь как
досужие вымыслы! - и предостерегал будущих естествоиспытателей
против неосторожного обращения с заклятиями, хотя бы отдаленно
связанными с этим духом. К моему величайшему облегчению заклятия
"действа противу злейшего врага" относились совсем к другим
областям потустороннего мира.
Но зато губители ко мне уже подбирались. Пока, правда, они
лишь примеривались, но и это мне уже совсем не нравилось.
Постоянно приходилось быть настороже: то вдруг отваливалась ручка
у чайника, и меня едва не обдавало кипятком, то обрушивалась - в
мое, к счастью, отсутствие - книжная полка, висевшая над моим
любимым креслом, то, что пока казалось самым скверным, вдруг
резко падал напор холодной воды как раз в тот момент, когда я
намыленный забирался под душ. Все это, правда, могло бы произойти
с каждым, и временами мне казалось, что я принимаю за действие
потусторонних сил события совершенно случайные, но в глубине души
я был уже твердо убежден - губители подбираются ко мне и отныне не
оставят меня в покое.
Надо было срочно принимать какие-то меры защиты, и
единственное, что я смог придумать - это вызвать духа-охранителя.
Все остальные возможности, в том числе и радикальное средство -
обратный оговор - были мне недоступны из-за полной невозможности
достать все необходимые компоненты для приготовления заговорных
составов или из-за незнания так и оставшегося зашифрованным
заклятия. Да и сам вызов духа-охранителя, по правде говоря, был
бы мне совершенно недоступен, если бы не одна хитрость - так
называемая "магия представления". Не знаю, приходило ли в голову
кому-нибудь из чернокнижников воспользоваться этой магией так,
как это сделал я, но если такое и случалось, Аггронус об этом не
упоминал. Да и сам я, не будь ситуация столь тревожной, вряд ли
додумался бы до такого вот применения магии представления. Просто
теперь я не видел другого выхода.
Дело в том, что в числе ингредиентов, необходимых для
проведения действа по вызову духа-охранителя - достаточно
экзотических, но, в основном, вполне доступных и сегодня -
значился клок рыжих, обязательно рыжих волос из хвоста единорога.
Если я мог правдами и неправдами добыть все остальное, то шерсть
из хвоста единорога была совершенно недоступна, ибо единорог -
зверь фантастический, в природе не встречающийся. Не прочитай я в
книге Аггронуса о магии представления, у меня просто-напросто
опустились бы руки.
Единорога я соорудил из старого воротника, кое-как скрепив его
булавками и приделав вместо рога шариковую ручку.
1 2 3 4 5 6 7 8