Пять суток на такой жаре - с ума сойти. А каково сейчас в поселке?
Я осторожно распрямился, все время прислушиваясь к колену. Потом
перевернулся на живот, сполз на дно ложбины и не спеша пополз вниз,
останавливаясь и прислушиваясь через каждые десять-пятнадцать метров. Но
ничего нового я не услышал, перестрелка даже немного поутихла, и,
успокоившись окончательно, я пополз быстрее. То, что оставалось позади,
меня больше не волновало. Теперь важно было, кого я встречу за ручьем, в
лесу.


* * * - Не верю я ему, - сказал высокий и отвернулся.
- А что ты предлагаешь? Ждать? - Румбо не спускал с меня глаз. Он умен -
этот Энхар Румбо. И ловок. Всего за три дня целую армию организовал. А вот
высокого я не знал, первый раз видел. Спрашивать, кто он такой не хотелось.
Да и не время - не я здесь спрашивал, меня допрашивали.
Румбо тоже мне не верил. Это было видно, да я и не ждал от него ничего
другого. Я бы и сам в его положении верить не стал. Но он, по крайеней
мере, размышлял, пытался понять, что же меня привело к ним, почему я
оставил безопасную Станцию и сбежал из поселка. Этого он не понимал, и это
его беспокоило.
- Какой мне смысл вас обманывать? - спрашиваю просто так, чтобы прервать
молчание. Надоел мне его молчаливый взгляд. Смотрит так, будто бы все уже
знает, но шанс мне дает - признайся, мол, лучше сам. А глаза-то у него
усталые, покрасневшие. В морщины копоть въелась - не иначе, как сам в атаку
ходил. Не его это дело - убьют, кто будет командовать? А-Курр? Или этот
высокий? Они накомандуют...
- Вот я и пытаюсь понять - какой во всем этом смысл, - после паузы,
достаточной, чтобы ее почувствовать, говорит Румбо.
- В конце-концов, вам-то от всего этого сейчас ни тепло, ни холодно. Я о
себе забочусь.
- Да уж ясное дело, что о себе. Но не вяжется все это с тем, что раньше
было. Никак не вяжется.
- Времена другие. Всему рано или поздно приходит конец. Вы же тут живете в
изоляции, откуда вам знать, о чем народ в Метрополии думает?
- Это верно - откуда нам знать? Никто из нас туда не ездит. Да только
кое-что мы вс-таки понимаем. Мы же видим, кто прибывает оттуда. Один
Ба-Кмона чего стоит.
- Будто у вас своих выродков мало?
- Ладно, не будем отвлекаться. Я все равно вам не верю. Пока не верю. Время
покажет. Но вот что я хотел бы понять - на что вы рассчитывали, когда к нам
бежали?
- Если честно - то для меня это шанс. Впервые в жизни - шанс подняться
наверх. Не говоря уже о том, что это и шанс остаться в живых.
- Врет ведь он, - вполголоса сказал высокий из угла.
- Не мешай, Дьелле. Пусть говорит.
Дверь в подвал отворилась, вошла высокая худая девушка. Я видел ее мельком
наверху, когда меня вели сюда.
- Эст Энхард, прибыл Лкулла с Континента, с ним шестьдесят человек.
- Парсэ, ты же видишь - у нас гость.
- Простите, - она мельком взглянула на меня, потом снова повернулась к
Румбо. - Что ему передать?
- Пусть пока подождут.
Значит, сработало. Он собирает силы. Чтобы не выдать себя, я начал говорить
- быстро, сбиваясь:
- Вы можете не верить. Дело ваше. Вы думаете - Офицер Службы Связи - это
фигура? Пешка это. Ни дома, ни смьи, ни будущего - ничего. Забросят в глушь
- и служи, передавай депеши и циркуляры. Что меня ждало? Пенсия - до нее
еще тридцать стандартных лет, дослужиться надо, выжить надо. Вы знаете,
сколько доживает до пенсии Офицеров Связи? Половина, от силы. Да и разве
это цель - пенсия? Тьфу!
- А ради чсего вы поступили в Службу Связи?
- Вы что, серьезно спрашиваете?
- Ну да.
- А нас, эст Румбо, не спрашивают. Насильно, конечно, никого не заставляют,
но выбора попросту нет. Ведь в Службу Связи только те попадают, у кого во
всей Галактике никого близкого нет. Нас еще детьми берут, кормят, учат,
воспитывают. А потом ставят перед выбором - либо на службу поступить, либо
просто на улице оказаться, с нуля начинать. Служба Связи - это еще
наилучший вариант, нас же в такие условия ставят, что мы себя
облагодетельствованными считаем, к элите себя причисленными мним. А на деле
- те же рабы. До пенсии - рабы самые настоящие. Ни семьи не завести, ни
дома. Только и остается, что деньги на обеспеченную старость копить.
- Ну вы все-таки до Офицера дослужились.
- А разницы никакой. Я же ничего не решаю - что мне прикажут, то и делаю. И
перспектив, по сути дела, никаких. Нас, Офицеров Связи, тысячи, а выше, к
нормальной жизни, к нормальному положению, единицы поднимаются.
- Нормальное положение? - Румбо усмехнулся. - Это что же за положение
такое, а?
- А это когда не за тебя все решают. - Объясняй тут ему. Поймет он, как же.
- Да что говорить... Люди же разные, у всех цели разные, желания разные.
Вон Сен-Ку этому, что до меня был, тому, наверное, все равно кто им
командует, зачем командует. А мне не все равно. Я другой.
- Другой, - Румбо хмыкнул. - Все мы другие.
- Я гордый. Я за все отплатить хочу. Я не желаю на подачках жить. А меня
заставляют это делать. Всю жизнь подачки дают, да так, что не расплатишься,
вроде. Всю жизнь должен. Благодетяли проклятые! И за все плати -
убеждениями своими плати, мыслями своими плати, свободой плати! И попробуй
чуть в сторону ступить - сомнут, потому как без подачек ихних и не человек
ты уже, не выжить тебе просто-напросто. Надоело мне это, надоело!!!
Легко говорить правду. Даже если это и не вся правда. Даже если тебе и не
верят.
- А у нас, значит, свободным хотите стать? - Румбо встал, поправил
комбинензон. Лицо его сразу в темноту погрузилось, сам он навис надо мной
огромной глыбой, заслонив свет.
- А я вам не должен ничего. Вы мне должны будете, - буркнул я, не поднимая
головы.
- Далеко смотрите.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57