Но я
помню - потому что у меня больше не было детства, потому что я держался за
эти воспоминания еще долгие и долгие годы потом. Я все помню. И то, что
было до эпидемии, и то, что было во время нее. И то, что было после.
Я не знаю, как мне удалось выжить. Иммунитета у меня не было. Естественный
иммунитет все-таки бывает, я это знаю, но он слишком редок, и Метрополия
заботится о том, чтобы он стал еще реже. Уже много позже, уже приобщаясь к
сверхсекретной информации во время учебы в Академии, я понял что с нами
делали спасатели, которые все-таки достигли планеты через сотни суток после
начала эпидемии. Нас проверяли на наличие естественного иммунитета. И те, у
кого он был, умерли во время проверки. Как умер бы и я сейчас, потому что
во мне сидят клетки крептомы.
Но о том, что эпидемия эта не была случайностью, я узнал много раньше.
Индустрия Рикпоста нарушала экономический баланс целого сектора. Шесть
миллионов человек было принесено в жертву - это был самый дешевый способ
восстановления баланса. По сути дела, единственный способ, согласующийся с
законом Тэй-Хара. Если бы Рикпост продолжал развиваться теми же темпами,
последствия для сектора были бы ужасающими, и количество жертв в результате
- и прямых, и косвенных - намного превысило бы количество погибших на
планете в ходе эпидемии. Метрополия давно - тысячелетия назад - столкнулась
с первыми проявлениями закона Тэй-Хара, с тем, что управление как таковое
огромным сообществом человеческих миров невозможно, ибо сами управляющие
действия, начиная с некоторого уровня сложности управляемой системы,
становятся причиной отклонений в развитии, и в итоге делают систему
неуправляемой.
Тысячи лет выковывались практикуемые методы управления, методы поддержания
единства человеческого сообщества. Тысячи стандартных лет единственной
целью тех, кто его осуществляол, оставалось сохранение стабильности. Надо
признать - несмотря ни на какие отклонения, Метрополия своего добивалась,
она показала себя устойчивой системой даже при значительных внешних
воздействиях. Если бы не практикуемые методы управления, человечество
давным-давно распалось бы на множество мало связанных друг с другом миров,
которые могли бы развиваться до известного предела а затем, с
неизбежностью, либо застывали бы в своем развитии, либо вступали в конфликт
с соседними мирами. Ни один из этих миров не смог бы никогда достичь и
малой доли того могущества, которым обладала уже тысячи лет Метрополия.
Но, когда дело доходит до оценки того, что ты лично, как человек, как
крохотная часть единой системы получаешь от ее могущества, картина
изменяется. Потому что в ходе своего развития система человества переросла
отдельных людей и стала в конце концов развиваться лишь сама для себя,
интересы каждого отдельного человека были давно и прочно позабыты, во главу
всего были поставлены интересы системы как таковой, и само существование,
сами мысли, устремления и мечты отдельных ее человеческих элементов
формировались таким образом, чтобы удовлетворять запросы системы - не
человека. Я, даже я, офицер Связи, не знаю, кто и что управляет
человечеством, управляет Метрополией, чья воля направляет движение
человеческой системы и какую цель она преследует.
Но я знаю - уверен, что знаю - что это не человеческая воля и преследует
она цель, чуждую человеку.
Возможно, не я один убежден в этом. Но нас, тех, кто это понимает, так
мало, что нет надежды когда-то встретить себе подобного. И приходится жить
и действовать в одиночку.
Нас, спасенных, перебросили совсем недалеко - на Гирреву. Лагерь Алто. Я
провел там четырнадцать долгих лет. Почти четырнадцать. Если меня спросят,
какое место в Галактике ненависто мне более всего, я скажу - лагерь Алто,
Гиррева. Я ни минуты не буду сомневаться в своем ответе, ни секунды.
Мы жили в боксах - по четыре человека на маленькую комнату, по двадцать
комнат на бокс. Сотни и сотни стандартных боксов с системой
жизнеобеспечения ровными рядами выстроенные вдоль пологого склона горы
Аган. Рикпост - я теперь знаю - был уродлив, грязен, мерзок. Жизнь на
Рикпосте была опасна из-за того, что планета, помимо своего отвратительного
климата, помимо местной еще не полностью выявленной и не полностью
уничтоженной, вредной для человека жизни, хранила в своих недрах столько
отравы, что средняя продолжительность снижена была вдвое. В основном,
правда, из-за детской смертности, так что, пережив опасный возраст, я не
слишком рисковал.
Гиррева была стерильна - именно поэтому издревле ее использовали для
временного расселения тех, чьи миры оказались непригодными для жизни. Она
была стерильна и бесплодна, недра ее были бедны полезными ископаемыми,
климат ее был ровным и бесцветным, ее пейзажи - серыми и унылыми. Ее
невыгодно было даже трансформировать, она была совершенно бесполезна для
человека, настолько чужда человеку, что не таила на себе даже опасностей
для него.
Именно поэтому она и была нужна Метрополии, этому чуждому человеку и
человечеству существу. Именно поэтому я и еще многие миллионы переселенцев
с других миров провели на Гирреве долгие годы бесцветной жизни, пока мы и
наши способности не потребовались Метрополии где-то еще. Конечно,
Метрополия заботилась о нас, конечно, она дала нам возможность и работать,
и учиться, и отдыхать - но все это лишь в пределах лагеря Алто. Для меня -
лагеря Алто. И других лагерей для многих и многих других. Все это лишь в
пределах навязанного тебе извне круга сожителей - по комнате, по боксу, по
лагерю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57