С тех самых пор я брежу «джипом», и, если у меня когда-нибудь окажется столько денег, я обязательно куплю себе такую машину: она лучше всего подходит для крутых дорог в районе Дарджилинга.Подполковник Тейлор был не только приветлив, но и щедр. Позднее, когда кончилась война, он прислал мне перед отъездом на родину двести рупий в качестве подарка. Однако за ним ещё остаются уроки вождения автомобиля, и если я попаду в Америку, то предъявлю ему счёт!Наше путешествие продлилось всего два месяца. Подобно подполковнику Тейлору, большинство американцев, с которыми мне пришлось иметь дело, предпочитало верховую езду пешему хождению; таким образом, приобретя опыт в обращении с лошадьми, я нашёл новый способ зарабатывать на жизнь. Вернувшись в Дарджилинг, я купил на свои читралские сбережения две лошади и стал отдавать их напрокат. Некоторое время все шло хорошо. Другие шерпы целыми днями носили грузы по горам, а мне было достаточно отдать лошадей напрокат, после чего я мог сидеть дома всю вторую половину дня.Правда, я редко так поступал, потому что мне не сиделось дома, хотелось чем-нибудь заняться. И вот я стал одновременно работать проводником для туристов, как делал это до войны. Помню, однажды я привёл на восходе на Тигровый холм семь американских леди, чтобы показать им Эверест. На высотке были в этот момент и другие проводники и туристы, причём проводники делали одну вещь, которую, стыдно сказать, позволяли себе часто: они показывали своим туристам не ту гору. Дело в том, что Эверест не производит особенного впечатления с Тигрового холма. Он лежит далеко, да к тому же отчасти заслонён вершинами Лхотсе и Макалу, которые кажутся больше, особенно Макалу. Туристы обычно и принимают Макалу за Эверест, а многие проводники поддакивают: «Да, это Эверест» — им все равно, а объяснять лень.Мне подобные штуки не по душе. Я рассказал своим семерым леди, где Эверест, и объяснил, почему вершина кажется меньше других. Они были так довольны моей честностью, что позже брали у меня напрокат лошадей и рекомендовали меня своим друзьям.Дарджилинг тем и хорош, между прочим, что туда постоянно приезжает много различных людей. Как-то утром, идя по Човраста, главной улице города, я вдруг увидел миссис Смитон, которую не встречал со времени Тиридж Мира. С ней был незнакомый мне мужчина, и я ждал, что она представит его мне. Когда же он заговорил, я обнаружил, к своему удивлению, что это её муж. Позднее он рассказал, что во время войны был ранен пулей в нос, чем и объяснялась перемена в его облике. Но характер обоих супругов не изменился, они были все такие же приветливые и дружелюбные. Смитоны пригласили меня сопровождать их в течение недели на Калимпонг, и наше знакомство возобновилось очень приятным образом.Как и прежде, я водил туристов в небольшие походы к близлежащим поселениям — Пхалут, Тонглу, Сандакпху. Иногда эти походы оказывались поучительными не только для них. Так, мне вспоминается одна английская чета, которую я водил на Тигровый холм. Им захотелось посмотреть побольше, мы взяли лошадей и направились в Тонглу. Господина я помню очень смутно, но госпожа была красива, особенно я обратил внимание на её чудесную кожу и красивые белые зубы. Вечером первого дня мы остановились на ночёвку в гостинице, а утром я, как обычно, принёс им воду для умывания и чай. Когда я подошёл к кровати госпожи, она поднялась и села. Я подумал: «Господи, я не в ту комнату зашёл!» Передо мной была не молодая и красивая женщина, а морщинистая беззубая старуха. Я поставил кувшин и чайник и хотел бежать. Но тут заметил на столике у кровати баночки с кремом и пудрой и две красивые челюсти в стакане воды. Я подумал: «А может быть?..» — но все-таки удрал. А когда она вышла немного спустя, то была так же молода и хороша собой, как накануне.Весной 1946 года состоялась, наконец, моя первая за много лет настоящая экспедиция. Её целью был Бандар Пунч, «Обезьяний хвост», в Гархвале. Получив приглашение от моих старых друзей, мистера Гибсона и мистера Мартина, я обрадовался, как мальчишка. «Ты снова пойдёшь в горы!» — только и мог думать я, и все внутри у меня пело.Итак, я отправился в Гархвал. Мы выступили в поход. Вместе с нами шли: мистер Р. Холдсуорт, также учитель Дун Скул, участник экспедиции 1932 года на Камет, майор британской артиллерии Мунро и лейтенант индийской армии Н. Д. Джаял, с которым мне предстояло впоследствии познакомиться ещё ближе. Однако нам и на этот раз не повезло на Бандар Пунче. Погода стояла плохая, все время валил густой снег. Тем не менее мы поднялись почти до 5500 метров, на триста метров выше, чем в 1937 году. Я чувствовал себя превосходно, снова очутившись в любимых горах.— Мы ещё вернёмся. Придёт день, когда мы поймаем эту обезьяну за хвост, — сказал на прощанье Гибсон.— Только не следует больше называть эту гору Обезьяний хвост, — ответил я, смеясь. — Отныне она должна называться Дун-Скул-гора.
Странное дело с Канченджунгой. Вот она, третья вершина в мире, возвышается чуть ли не над самым Дарджилингом, где я провёл полжизни, постоянно видя её. И все же я не бывал на ней. Я много раз ходил на Эверест, уезжал в Гархвал, в далёкие горы Кашмира и Читрала и ни разу не ходил на Канченджунгу. Ни один шерпа моего поколения не поднимался на Канченджунгу.Поединок человека с Канченджунгой начался давно. В 1905 году небольшой швейцарский отряд пытался найти путь к вершине и пропал без вести. Двадцать четыре года спустя молодой американец Фэрмер задумал один взойти на вершину, подобно Уилсону на Эвересте, но тоже погиб. В том же 1929 году и в течение двух последующих лет на Канченджунгу ходили три большие экспедиции:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85