Ее монументальная пирамида словно держала на своем острие темно-синее небо высокогорья. Снег на гранях вершины изумительно сверкал под лучами уже склонившегося к западу солнца. Так близка была желанная цель, и в то же время какой недосягаемой она казалась одинокому альпинисту, впервые поднявшемуся на такую высоту, на которой никогда еще не был человек.
Джомолунгма и на этот раз осталась непобежденной.
Спускался он с величайшей предосторожностью, зная, что первый неверный шаг его может привести к непоправимому несчастью. Немало времени понадобилось ему для возвращения к оставленному спутнику. Сомервелл уже до известной степени восстановил свои силы. Достаточно быстро пришел в себя и спустившийся Нортон. Они оба уже смогли с интересом осмотреться по сторонам и с величайшим наслаждением любовались изумительными видами, открывавшимися с этой грандиозной высоты.
Зрелище очаровывало их. За все уменьшающимися по высоте отрогами к северу открывалось тибетское плато, имевшее отсюда вид вогнутой чаши.
Взгляд невольно переходил от одного дальнего хребта к другому, пока всякое чувство масштаба терялось и глаз останавливался на какой-нибудь сливающейся с горизонтом горной цепи.
Далекие горы казались такими миниатюрными, что выглядели не мощными хребтами, а какими-то игрушечными складками.
День был таким исключительно прекрасным, какими могут быть дни только в высоких горах. Прозрачный воздух позволял видеть вершины хребтов, отстоящих от места наблюдения на огромные расстояния.
Особенно великолепны были близлежащие снежные вершины. Их белые шапки ослепительно блестели в лучах склоняющегося к западу солнца. Тени на их склонах резко выделялись своей синевой, подчеркивая гигантские размеры вершин.
Подъем этой двойки доказал возможность достижения высоты более 8500 м без кислорода. Но в то же время другие трудности, встретившиеся восходителям, значительно подорвали надежды на возможность достижения вершины. А до нее оставалось от точки максимального подъема примерно 300 м.
Однако, как и у первой двойки (Меллори и Брус), неудача объяснялась теми же причинами — усталостью альпинистов за время подготовительного периода, когда разбивали промежуточные лагери в тяжелых условиях непогоды и за время спасения носильщиков под Северным перевалом.
А это произошло так. После того как Нортон и Меллори проложили путь к Северному перевалу, туда вышли Сомервелл, Газард и Ирвин с двенадцатью носильщиками. Ночью после прихода их на Северный перевал и весь следующий день шел снег. Последующая за этим ночь была холодной. Наутро снизу увидели спускающуюся с перевала группу. Газард и восемь носильщиков спустились вниз, а четверо носильщиков не пошли вниз из-за трудности пути и вернулись в лагерь на перевале. Оставшихся нужно было спустить вниз. С этой задачей на следующее утро вышли Нортон, Меллори и возвратившийся Сомервелл. Без особых происшествий прошли они большую часть пути, и вот их уже отделяло от носильщиков всего около 10 м. Но в этот момент пласт снега начал сползать по склону и захватил двух носильщиков. Однако они проскользили по склону всего около 10 м и остановились около находившегося впереди всех Сомервелла. Их освободили из-под снега, и скоро все спустились вниз.
Вряд ли случившееся могло тяжело отразиться на альпинистах; к тому же надо учесть, что после происшествия они отдыхали около 5 суток. Могло ли это серьезно повлиять на успех последующих попыток восхождения на вершины? На наш взгляд, то, что случилось, не могло наложить серьезного отпечатка на дальнейшие события.
Трудно поверить, чтобы такой квалифицированный состав альпинистской группы экспедиции мог быть так сильно измотан за один выход на Северный перевал. В отчете говорится, что альпинисты после этого случая нуждались в отдыхе (несколько дней на более низких высотах) и что когда они направлялись вниз, то, глядя со стороны, о них можно было сказать, что это «жалкая партия хромых и слепых».
Если это положение соответствовало бы действительности, то единственным правильным выводом для руководства было бы прекращение всех работ и свертывание экспедиции. К тому же и постоянное упоминание о приближении муссона (за месяц до его прихода) также было использовано для подчеркивания трудностей.
Но, несмотря на очевидную натянутость этих утверждений, в отчете много говорится о том, что спасением носильщиков альпинисты лишили себя возможности победить Эверест. Это нельзя признать верным и потому, что Меллори, принимавший наибольшее участие во всех этих сложных работах (заброска лагерей, спасение носильщиков), выполнил одну попытку штурма и готовился ко второму выходу.
Далеко не только этими трудностями объясняется неудачный исход экспедиции. Сам руководитель Нортон после достижения высоты 8565 м писал по поводу поздравлений от партнеров по экспедиции так: «Они поздравили нас с достижением 8500 метров, так мы тогда оценивали эту высоту, но сами мы не чувствовали ничего, кроме разочарования и полной неудачи». Как видно, он здесь не прикрывался ссылкой на предварительные трудности.
В записи Сомервелла от 8 июня читаем: «Наше общее состояние было сильно понижено, но мы были удовлетворены, что имели благоприятный случай при хорошей погоде для борьбы с нашим противником. Нам не о чем сожалеть. Мы устроили лагери. Носильщики выполнили свою роль до конца. Мы спали даже на высоте почти в 8200 м. День для подъема был великолепный, почти безветренный и такой прекрасный, яркий. Но все же мы не могли достигнуть вершины. Нам нет извинения, мы разбиты в этом честном сражении, побеждены высотой горы и разреженностью воздуха, создавшей трудность дыхания».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139