Я знаю многих в этом смысле хороших врачей и сиделок, людей, имеющих наиболее искреннюю открытость новым идеям и новым подходам. Я молюсь, чтобы эта книга дала им храбрость и силу, которые им нужны для того, чтобы помочь их учреждениям впитать уроки учения и адаптироваться к ним. Не то ли сейчас время, когда медики должны понять, что поиск истины о жизни и смерти и практика лечения неразделимы? Я надеюсь, что эта книга поможет везде вдохновить на дискуссию о том, что же точно может быть сделано для умирающего, и каковы наилучшие условия для выполнения этого. Духовная и практическая революция в обучении врачей и медсестер в смысле медицинского обслуживания и актуального лечения умирающего крайне необходима, и я надеюсь, что здесь эта книга внесет свой скромный вклад.
Я неоднократно выражал свое восхищение передовой работой, которая проводится в деятельности хосписов. Здесь мы в последний раз видим умирающего, обслуживаемого с почтением и уважением. Здесь я хотел бы сделать глубокий довод для всех правительств мира, что они должны поощрять создание хосписов и финансировать их настолько щедро, насколько это возможно.
Мое намерение – сделать эту книгу фундаментом для нескольких обучающих программ различного рода. Они предназначены для людей всех видов занятий и профессий, и особенно для тех, кто вовлечен в оказание помощи умирающим: их семьям, врачам, медсестрам, духовенству всех конфессий, адвокатам, психиатрам и физиологам.
Эти знания являются полным, богатым, как и, однако, слишком малоизвестным, предметом медицинских откровений в тибетском буддизме, так же как и предсказания Падмасамбхавы относительно подробностей болезней этого века. Я хотел бы сделать здесь весомый довод в пользу того, чтобы финансы влились в серьезные исследования этих удивительных учений. Кто может сказать, какие целительские открытия могут быть сделаны, и как такие мучительные болезни, как рак и СПИД, и даже те, которые еще не проявились, могут быть облегчены?
Итак, в чем я надеюсь на эту книгу? Вдохновить на спокойное преобразование того, как мы в целом смотрим на смерть и заботимся об умирающих, и, таким образом, того, как мы в целом смотрим на жизнь и заботимся о живущих.
Пока эта книга писалась, мой учитель Дилго Кхьенце Ринпоче покинул свое тело в пятницу 27 сентября 1991 года в Трипму (Бутан). Ему было восемьдесят два года, и он посвятил всю свою жизнь служению на благо всех живых существ. Кто из видевших его может его забыть? Он был огромным сияющим человеком-горой, и его переполняющее величие порой излучало самое глубокое спокойствие, доброту, богатый, естественный юмор, и те умиротворенность и блаженство, которые являются знаками абсолютного постижения. Для меня и для многих других он был мастером такого же уровня постижения, важности и грандиозности, какими обладали Миларепа, Лонгченпа, Падмасамбхава и даже сам Будда. Когда он умер, казалось, словно солнце зашло за облака, оставляя весь мир во тьме, и что весь славный век тибетской духовности пришел к завершению. Каким бы ни было для нас будущее, я, определенно, как и никто из нас, никогда снова не увидим кого-либо, подобного ему. Даже в тех, кто видел его всего лишь раз, даже в течение одного мгновения, я верю, было посеяно семя освобождения, которое ничто не сможет разрушить и которое однажды полностью расцветет.
До и после смерти Дилго Кхьенце Ринпоче было множество удивительных знаков, свидетельствовавших о его величии, но один, наиболее потрясший и тронувший меня, имел место на расстоянии более, чем четыре тысячи миль, в Южной Франции, в месте, названном Шераб Линг, недалеко от Монтпеллера, на котором с его благословения собирались строить ритритный центр. Позвольте одному из моих учеников, который живет и работает в центре, рассказать вам, что произошло:
Этим утром небо оставалось темным дольше, чем обычно, и первым знаком рассвета была густая красная линия вдалеке на горизонте. Мы шли в город, и как только мы достигли верхней части дороги, увидели, как со стороны нашего будущего храма, на гребне горы, что по правую сторону от нас, раскрылся тент, вмещающий в себя алтарь. Внезапно капля резкого солнечного света пронзила предрассветное небо и упала прямо на белый алтарный тент, который ярко воссиял ранним утром. Мы продолжили путь, и как только подошли к повороту на дорогу, ведущую в город, некий неожиданный толчок заставил нас оглянуться назад в сторону тента. Теперь небо посветлело. Мы были поражены. Сверкающая радуга протянулась через всю долину, ее цвета были такими яркими и живыми, и чувствовалось, словно мы можем добраться до нее и дотронуться. Восходя на горизонте слева от нас, она перекинулась через все небо. Что было таинственным, так это то, что не было ни малейшего намека на дождь – только сама радуга, живая и сияющая в огромном, пустом небе. Не далее как на следующий вечер мы услышали, что это был тот самый день, когда в Бутане ушел Дилго Кхьенце Ринпоче. Мы все определенно чувствовали, что радуга была знаком его благословения, нисходящего на нас всех и на Шераб Линг.
Когда Будда лежал умирающим в лесной роще в Кушингаре, окруженный пятьюстами своих учеников, он им сказал со своим последним дыханием: «Это природа всех вещей, которые принимают форму, чтобы раствориться снова. Старайтесь всем своим существом достичь совершенства». После ухода Дилго Кхьенце Ринпоче мне часто вспоминаются эти слова. Существует ли более острое учение о непостоянстве, чем уход ведущего учителя, который казался самой осью мира? Это сделало всех нас, кто его знал и его учеников, одинокими, отброшенными назад к самим себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142