Гастон Рив — Леопард был огромным, жирным и медлительным. Даже в юности он был толстым и неповоротливым. Сейчас он еще больше растолстел и стал владельцем небольшой электрической компании в Каннах. Во время войны Рив был незаменим, когда дело касалось подслушивания телефонных переговоров или еще чего-нибудь, связанного с радио или электричеством.
Больше всего не соответствовал кличке облик Тигра — Антуана Птипьера. Это был высокий бледный меланхолик с мягкими, вежливыми манерами. Но кличку Тигр он вполне оправдывал, когда нужно было совершить убийство. Тигр всегда действовал хладнокровно и отлично владел любым оружием. Но предпочитал длинный нож с узким лезвием.
Последний из группы — Волк, известный сейчас как Альфонс Кузен, был владельцем бара. В нем действительно было что-то волчье. До того как стать владельцем кафе, он работал слесарем. И, естественно, его участие в борьбе против оккупантов состояло главным образом в отпирании и взломе замков. Был у него и еще один талант, который он не раз использовал для помощи группе. Волк отлично управлял любым самолетом.
Дверь задней комнаты была закрыта, и никто не мог подслушать их негромкую беседу.
— О боже,—сказал Тигр,— стоило поднимать столько шума из-за нескольких картин!
— Ты называешь коллекцию этого миллионера несколькими картинами? — фыркнул Волк.
Леопард страдал астмой, и дыхание со свистом вырвалось из его груди, когда он воскликнул:
— Вы слышали? Вознаграждение полмиллиона франков!
— Любой доносчик, живущий поблизости, постарается их заработать,— добавил Слон.
Леопард снова тяжело, со свистом вздохнул.
— А полиция поставит заслоны на дорогах. Мы никак не сможем вывезти их сейчас.
— Так ты предлагаешь,— холодно взглянул на него Слон,— оставить их среди огурцов у меня на складе, пока нас не сцапают?
Волк облокотился на стол, нацелив на Слона длинный указательный палец.
— У тебя есть другие предложения, дружище? Предложений ни у кого не было.
— Пожалуй, мы немного поторопились,— заметил Тигр. Развалившись в кресле, он внимательно разглядывал свои ногти.
— Я же говорил, что мы должны посоветоваться с Лисом,— добавил Слон.
— Лис запретил бы нам это,— беззвучно рассмеялся Волк.
— Он всегда был у нас главным,— начал Леопард.
— И самым умным,— продолжил Слон.
Тигр закончил исследование своих ногтей и сказал с мрачной горячностью:
— Хотел бы я, чтобы он сейчас оказался с нами. Мы влезли в неприятную историю.
Все четверо прошли огонь и воду, и ни один из них даже не вздрогнул, когда раздался неожиданный стук в дверь.
— Войдите! — сказал Волк.
В дверях стоял полковник Рокбрюн, набычившийся и покрасневший.
— Лис! — сорвалось с губ толстяка Леопарда.—А мы как раз думали...
Рокбрюн вошел в комнату и тщательно закрыл за собой дверь.
— Вы, идиоты,— он холодно посмотрел на них,— где картины? Темные глаза Волка блеснули, и его злобный рот растянулся в улыбке. Старый Лис все еще остается Лисом. Ему не нужны осведомители.
— На складе Жана, среди огурцов,— сказал он.— Немного за-вонялись, но целы.
На лице полковника появилось презрительное выражение.
— И какого дьявола вы собираетесь с ними делать? Налейте мне чего-нибудь.
Он сел за стол и налил себе коньяка в пододвинутый стакан.Пока полковник пил, четверо сидели молча и смотрели на него, как провинившиеся школьники.
Рокбрюн отставил пустой стакан и стал молча рассматривать четверых партнеров, к которым постепенно начинала возвращаться уверенность в себе. Ведь они были взрослыми людьми, которых сейчас связывало опасное и еще далеко не завершенное приключение.
Полковник сразу почувствовал происшедшую в них перемену.
— Ну хорошо, умники, а теперь, когда вы заложили картины среди огурцов, что вы собираетесь делать дальше? Предложить южно-американскому миллионеру? Отправиться с ними в турне? Или выслать их в Париж и организовать выставку?
Покрасневший Тигр как самый вежливый ответил за всех:
— Для твоего сарказма нет причин. Ты же прекрасно понимаешь, что мы сделали это не для наживы. Мы собирались использовать выкуп за картины для благотворительных целей.
Полковник Рокбрюн, восседавший в это время на своем стуле с выражением некоторого превосходства, был так поражен этим, что приоткрыл рот.
— Выкуп для бедных!
Теперь они смотрели на него, как дети, которым удалось взять верх над взрослым.
— Что такое отдать два с половиной миллиона франков американцу, такому богатому, что он не может сосчитать свои деньги?
— А во Франции люди голодают!
— Представь себе, один человек владеет картинами, которые оцениваются в десятки миллионов!
— А рядом умирает муж моей соседки, мадам Альберт, потому что у них не хватает денег на операцию и лечение.
— Правительство обирает нас налогами, а деньги тратит на тряпки с намалеванными на них картинками.
— У нас не хватает школ и больниц.
— Положение в стране отвратительное, и мы привлечем к этому внимание.
— Что я слышу? — сказал полковник Рокбрюн.— Вы что, все стали коммунистами?
Он шлепнул ладонью по столу.
— Наоборот,— ответил Волк.— Мы просто хотим защитить богатых от их собственного идиотизма. Ведь их безумное расточительство порождает коммунистов.
— Мой отец знал Ренуара,— сказал Слон.— Они были соседями. Отец рассказывал, что это был скромный маленький человек, страдавший артритом и не считавший себя богом или еще кем-нибудь сверхъестественным из-за того, что он рисовал на холсте. В, юности он бывал счастлив, когда удавалось продать картину за 400—500 франков или даже оставить небольшой рисунок хозяину бистро в уплату за ужин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51