Я бы принял меры.
— Вы плохо обо мне думаете, — невесело усмехнулся Шнырь.
— Вы… знали? — закричал я. — Значит, вы на их стороне?
— Бросьте кипятиться, — сказал Шнырь. — Я на своей стороне, больше ни на чьей. Но я никому не желаю зла и повторяю: бегите!
— Но почему вы ничего не сказали? Неужели эта беда вас очень радует?
Вдруг Шнырь взорвался:
— Слушай, мальчишка! Если бы ты осуществил свои планы, мне стало бы нечего делать в Мурлындии! Пришлось бы погибать со скуки, наняться в артель каменщиком, а по вечерам петь баритоном в самодеятельном хоре. Я терпеть не могу самодеятельность. Я специалист высокой квалификации — ты имел возможность убедиться в этом. Пусть все остается по-старому. Но я не хочу ала вам лично и повторяю: бегите. Еще не поздно!
Впереди мчались Федя, доктор Клизман и Грызушка. В руках у них были тяжелые дубины. В стороне растерянно переминались с ноги на ногу бывшие мудрецы.
— Куда же бежать? — спросил я, подняв глаза к потолку.
В Муритындии нам негде укрыться.
— Некуда нам бежать, — сказал Петька.
— На берег! — произнес Шнырь. — Спасибо за вкусный компот, милая Лида. Никогда не забуду.
И Шнырь исчез.
— Правильно! — Я понял его мысль. — Бежим к капитану!
Мы выскочили из дому. Толпа была уже совсем близко. Дубины взметнулись над нашими головами. Я пригнулся и ударил зампотеха головой в живот. Федя свалился, но тут доктор обрушил мне на спину свою суковатую палку.
— Отек легких! — сказал доктор. — Принимаю завтра после обеда.
В ту же секунду ему в лоб попал кирпич, брошенный Петькой. Охнув, доктор Клизман улегся на землю.
— По меньшей мере шишка! — крикнул я, разгибаясь.
Грызушка огрел Петьку дубиной. Лидка подхватила суковатую палку доктора и стукнула Грызушку по шее. Тот застонал и улегся рядом с доктором Клизманом. Острый камень рассек мне скулу. Десятки глоток ревели:
— Бей его палками! Круши ему кости! Он поджег наши дома!
Мы отступили за груду кирпичей. Я и Петька швыряли кирпичи в нападающих, и они по одному выбывали из строя. Обе стороны осатанели, и бой разгорелся не на шутку. Вступить в какие-либо переговоры не было никакой возможности. Наши кирпичи попадали метко, но разъяренных жителей было слишком много. Они окружали.
Мы швырнули еще по кирпичу и побежали к лесу.
Оправившийся от удара Федя догонял меня, занеся над головой дубину, как казак шашку. Я слышал его хриплое дыхание у себя за спиной и представлял себе, как на мой череп обрушится удар, после которого не встать… Петька повернулся и бросился под ноги зампотеху. Они покатились под уклон, вцепившись друг в друга.
— Бега, Миша! — крикнул Петька. — Спасай Лиду!
Но я остановился. Я не мог оставить Петьку в руках врагов. Толпа приближалась. Вдруг из-за ближайшего дерева выскочил Митька-папуас с могучей дубиной в руке.
«Вот и вое, — подумал я, окончательно теряя мужество. — С Митьки началось, Митькой и кончилось…»
Митька перетянул дубиной зампотеха, взвалил Петьку на плечо и скрылся за деревьями. Некогда было удивляться.
Мы с Лидкой увернулись от ближайших дубин и помчались. Забежав в густой лес, мы остановились перевести дыхание. Медленно приближались голоса. В темноте жители обшаривали каждый кустик.
— Доберемся до «Диогена», сядем и уплывем, — сказал я Лидке. — В море нас никто не догонит!
— А если капитан Прунамель за них?
— Капитан за меня, я в этом уверен, — успокоил я Лидку. — Только бы Петра не потерять!..
Мы побежали к берегу. Ветки хлестали по лицу, за шиворот лилась вода. Где-то поблизости зловеще ухала сова. Я проваливался в ямы, спотыкался о толстые корни сосен, падал, поднимался и снова бежал вперед. Наконец мы добрались до причала. Дыхание со свистом вырывалось из наших легких.
— Петьки нет, — сказала Лидка и села на палубу у рубки. — Без него я никуда не поеду. Я не буду одна спасаться.
Надо было поддержать в ней силу духа. Я сказал:
— Прибежит твой Петька. Митька ему поможет!
Но сам я не был в этом уверен. Кто знает, что может прийти в голову несерьезному жителю Митьке-папуасу?.. Времени терять не следовало. Злые жители могли выскочить из лесу каждую секунду. Я заколотил кулаками в дверь рубки. Раздался сонный, но громкий голос капитана:
— Кто это среди ночи, тикароа матараи?
— Отоприте! — крикнул я.
— Ах, это вы, дорогой шеф…
Капитан Прунамель, позевывая, вышел на палубу.
— Капитан, — сказал я. — Помню ваши слова, что флот Мурлындии будет на моей стороне в любой передряге. Передряга началась.
— Мое слово неизменно, как место Полярной звезды на небесной сфере, — сказал капитан Прунамель. — Что надо делать?
— Поднимайте паруса как можно скорее. Выйдем в море.
— Могу я узнать, что именно произошло?
— Ах, да… Знаете, что тогда посоветовал Главный мудрец королю Муру? Смотрите! — я протянул руку.
За лесом полыхало багровое зарево. Языки пламени взметались в небо, как солнечные протуберанцы. Капитан смотрел на эту картину и качал головой.
— За нами гонятся жители, — сказала Лидка. — И Петька пропал!
— Живописно, — произнес капитан Прунамель. — Нерон липовый, ту те ранги матуй! — выразился он в адрес короля Мура. — Матросы! По местам стоять, со швартовов сниматься!.. Не волнуйтесь, дорогой шеф. Через три минуты отвалим.
— Я никуда не отвалю без Пети, — сказала Лидка.
Из лесу вышел Митька-папуас с Петькой под мышкой, с мешком на плече. Шел он не торопясь. Нежно позвякивал бубенчик на его колпаке.
— Митя, почему так долго? — строго спросила Лидка. — Ты же знал, что мы волнуемся!
— Прошу прощения, — произнес Митька. — Я в запарке забыл, что Ежуня сидит дома, а дверь закрыта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48