— Коль меня полюбят верно, стану я женой примерной, а изменят в третий раз — в тот же миг я сгину с глаз. В том заклятье чёрных чар. Не остыл ли, Джорн, твой жар?
— Сейчас любовь изменит в третий раз, — каркнул Лекарь.
Принц Джорн встал с колен и поднял серебряную чашу, полную рубинов.
— Откройте двери шире, — взревел Клод, — для оленя! А кто возьмёт копьё, как пса, прикончу! Откройте двери шире для оленя!
И по всем залам дворца прокатилось: «ОТКРОЙТЕ ДВЕРИ ШИРЕ!!! Шире!! Шире!»
Белая фигура у золотого кресла замерла неподвижно. Все вытянули шеи и широко раскрыли глаза, глядя, как Джорн поднимает чашу.
— Так тихо, что паденье лепестка услышать можно, — шепнул Писец.
— Ничего не слышу, — пробормотал Токо.
— Молчать! — крикнул Клод. — И отойти, чтоб место дать. Отказ у Джорна в сердце, и сейчас услышим приговор!
Джорн произнёс:
— Вы более не то, чем прежде были, а то, чем есть, пребудете вовеки. Позвольте вам вручить сей дар любви!
Принцесса приняла чашу в руки.
— Вы в руки сердце приняли моё, — сказал Джорн.
Пока Принц говорил, огонь светильников угас, став тихим свечным пламенем, зал наполнился свежим апрельским воздухом, и Джорн увидел перед собой новую Принцессу, исполненную такой прелести, какая не являлась ему ни в жизни, ни во снах.
— Припоминаю этот аромат, — сказал старый Токо, — весенний свежий аромат сирени.
— Шш—ш, — шикнул на него Лекарь.
— Кто этот Принц, высокий незнакомец, который чашу взял из рук у девы? — шепотом спросил Писец, потому что откуда ни возьмись рядом с Принцессой вдруг появился высокий и смуглый, никому не знакомый юноша и принял чашу из её рук, чтобы она могла спуститься с золотого кресла и вложить свою руку в руку Джорна.
Король Клод, увидевший незнакомого Принца в тот же миг, что и другие, закрыл глаза, протёр их, снова открыл и шагнул вперёд.
— Ты кто, откуда, по какому делу? — раздался его громовой голос.
Высокий Принц поклонился Королю и сказал:
— Позвольте прежде, чем себя назвать, просить о вашей милости.
— Какой? — спросил Король.
— Есть дело, что отложено давно и ждало часа.
Юноша опустил серебряную чашу на золотой трон.
Писец прокашлялся:
— По правилам, желаемую милость в письме необходимо изложить, подробно и в возможно точных рамках. Прошения заносятся в регистр за подписью, скрепляются печатью…
— Кончай! — оборвал его Король. — Он прямотой мне нравится. Я милость обещаю.
При этих словах незнакомец подошёл туда, где стояли Тэг и Гэл, схватил каждого одной рукой, стукнул их лбами друг о друга семь раз и опустил на пол.
От раскатистого хохота Короля зазвенели щиты на стенах.
— Кто этот бог, что крутит молодцами, как куклами? — взревел он.
Юный принц поклонился.
— Я, Ваша Милость, Тэл, сын младший Тэра, владыки всей Нортландии.
— Слыхал. Могучий и богатый он Король, и ловок на коне, — сказал Клод и жестом велел юноше продолжать.
— Назвав себя, я приступаю к делу. Имею честь, Великий Государь, представить Вам и сыновьям, и свите мою сестру, великую княжну, принявшую сейчас подарок Джорна.
Принц Тэл отвесил глубокий поклон смуглой очаровательной деве, всё ещё державшей Джорна за руку.
— Её Высочество, Принцесса Розанора Нортландская!
Клод и его свита застыли, как заворожённые, и целую минуту никто не мог вымолвить слова от удивления. Лицо Клода сменило все цвета флага, пока не обрело свой обычный цвет вина и бури.
— Сто лир и скрипок, — громыхал Клод, — мяса и вина! Того вина, которое достойно сегодняшних торжеств! Расплавьте чан рубинов! Стойте! Принести вино в бутылках. Радостное чудо смутило мне рассудок, а не брюхо. Приветствую вас, Тэл и Розанора! Здоровья вам и радости, и счастья!
— Небывалый случай! — возопил Писец. — А если случай небывалый, то как его описать, записать и расписать? Здесь странно наложились друг на друга два вида чар, смешались все понятья, о чём я сожалею глубоко, — и он продолжал нести околесицу, но никто его не слушал.
Зал наполнился суматохой и сутолокой, суетой и бегом, смехом и движением, ласковыми словами и любезностями, а надо всем — гремели лиры и надрывались скрипки. Королевский Маг пролил целый ливень серебряных звёзд, а громадный стол праздничного зала ломился от мяса, вина и цветов. Принц Тэл сидел во главе стола рядом с Королём, справа от них сидела Розанора, а слева — Джорн. Король обрушил на стол тяжёлый удар, от которого подпрыгнули хрустальные бокалы.
— Я её признал, — сказал Король, — по речи и осанке.
— Я её признал, — сказал Писец, — по стройности её изящных ног.
— Я её признал, — сказал Токо, — по высоте чела и свету глаз.
— А я признал по песне, которая внезапно зазвучала в моей груди, — сказал Джорн.
Тэг и Гэл хмуро уставились в свои тарелки.
— Ты балбес, — сказал Тэг.
— А ты дурак, — ответил Гэл.
Клод всматривался в тёмные углы за щитами.
— Где этот пустоголовый карлик, — спросил он Тэла, — который подкрадывается по ночам, как коты.
— Как коты или как кот?
— Как коты, — подтвердил Клод. — Кажется, что он сидит в шести углах сразу.
— Давно он тут при вас? — спросил Тэл.
— Месяца три, — ответил Клод и отпил из чаши. — Вдруг объявился и сразу прижился. Он знает толк в конях и псах, да и в людях разбирается получше меня. По этой причине проиграл я ему ларец самоцветов и, честное слово, не жалею. Люблю малого, сам не знаю почему, только вида не показываю. Эх, не стряслось бы с ним беды! Клод поднёс к губам ещё одну чашу, осушил её до дна и закрыл глаза.
— Квондо, сир, ушёл навсегда, — произнёс Тэл каким-то странно знакомым хрипловатым голосом.
Чаша со стуком полетела на пол, Клод подскочил, закрыл глаза, вновь открыл их и уставился на Тэла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20