— Эй, есть кто-нибудь! — Вер изо всей силы грохнул по доскам.— Чего ломишься, я здесь, — раздался голос рядом с ними.В тени огромного дуба на траве полулежал человек в синей тунике и сером плебейском плаще. Человек был бос. Спутанные длинные волосы неопределенного цвета спускались на плечи. В тощей, неровно подстриженной бородке застряли крошки.— Приветствую тебя, доминус, — сказал Элий.— Привет, собака… — отвечал незнакомец. Вер недоуменно посмотрел на незнакомца, а Элий сразу сообразил, в чем дело.— Это киник, — шепнул он на ухо приятелю. — Думаю, что это Марий Антиохский. Но, возможно, я ошибаюсь.— Не ошибаешься, — отозвался киник, — перед тобой Марий собственной персоной. Если хочешь поступить ко мне в ученики, собака, то ты опоздал. Все места заняты.— Я и не надеялся быть удостоенным такой чести, — отвечал Элий. — Все, что нам нужно, — это приют на ночь. И желательно, чтобы никто не знал о нашем присутствии.— Если у тебя нелады с законом, то мне все равно. Я равнодушен к законам Империи. Хотя, если судить по твоим одеяниям, этого нельзя сказать о тебе.— Я — сенатор Элий Деций, — представился патриций. — И мы не опасаемся властей. Сегодня нас пытались убить. Так что наше присутствие небезопасно. Ты дашь нам приют?Марий нахмурился.— Я подумаю. И мой ответ будет зависеть от твоих ответов. А что за собака следует за тобой?Вер, не привыкший к подобным обращениям, нахмурился и положил руку на рукоять меча.— Это мой друг, гладиатор, — отвечал Элий.— А, исполнитель желаний. Нелепее занятие трудно придумать. Ты даруешь мечту одному и отнимаешь надежду у другого. Гораздо проще не потакать частным прихотям, а исполнить одно-единственное желание — сделать сердца людей чистыми и открытыми добру.Совсем недавно Вер слышал вариации на эту тему в таверне Субуры. Тот разговор ему не понравился. Этот тоже не вызвал восторга. Наверное, это ошибка всех философов — пытаться предоставить счастье одним махом.Но Элий не воспринял пожелание киника всерьез и заметил с улыбкой:— Ни один гений не передаст такое желание богам, потому что это желание бога, а не человека.Марий на минуту задумался. Он оценил ум Элия, но еще больше оценил его лесть.— Твое замечание не лишено смысла. И, пожалуй, я дам тебе приют.Марий поднялся и подошел, чтобы отпереть калитку. Элий с трудом сумел сохранить бесстрастное выражение лица, а Вер брезгливо сморщился: от Мария несло застарелым потом. Всем известно, что Диоген жил в бочке, но это не означает, что киники любят посещать бани.— А, вам не нравится мой запах! — заорал Марий. — Но, клянусь собакой, от политиков в Риме пахнет еще хуже!— Поэтому сенаторы используют так много благовоний, — отвечал Элий.Марий вновь остался доволен ответом и пропустил гостей в дом. Облезлые стены во влажных потеках, почерневший потолок и просевший пол — это запустение напомнило Веру убогость и скудость обстановки его детства во время Третьей Северной войны.В крошечном триклинии обнаружились три каменных ложа и такой же грубо отесанный каменный куб, служащий столом. Одно ложе было занято. На нем, завернувшись в коричневый, заскорузлый от грязи плащ, храпел какой-то киник. Не обращая на него внимания, Марий наполнил глиняные кружки козьим молоком и сверху положил по ломтю рыхлого светлого хлеба. Отказаться от столь щедрого угощения было невозможно, хотя друзья не так давно вкусили изысканный обед у Гесида. Они уселись на свободное ложе и принялись есть.— Наверняка, Элий, тебе мой обед не по вкусу, — ухмыльнулся Марий, глядя, как сенатор медленно пережевывает кусок хлеба. — Но черствый хлеб хорошо сочетается с твердостью духа. Думаю, ты найдешь подходящую цитату из Марка Аврелия, чтобы убедить себя, что нынешний обед не так плох?Оказывается, Марий был не так далек от столичной жизни и знал увлечение Элия стоицизмом. Старый киник не упустил возможности подковырнуть молодого стоика.— «Относительно мясных блюд и вообще подобных кушаний можно приучить себя к такому взгляду: это вот труп рыбы, это — труп птицы или поросенка» Марк Аврелий. «Размышления». 6, 13.

, — охотно процитировал Элий.— О, мудрость! — Марий громко захлопал в ладоши.Хлопки эти разбудили спящего киника. Он приподнял голову, глянул круглыми ошалевшими глазами на гостей и пробормотал заплетающимся языком:— Принес «мечту»?— Мечта улетучилась, — отвечал Вер, не уверенный, что правильно понял вопрос.— Дай «мечту»… «мечту» немедленно… гнида… Киник завертелся на ложе, выгибаясь, как угорь, и засучил ногами. И тут тряпки, в которые он был завернут, тоже закопошились, и наружу выбралась худая девица с узким лицом и черными густыми волосами, причем совершенно голая. На ее худой спине с торчащими лопатками острым частоколом проступали позвонки. Девица была на редкость уродлива — длинное плоское туловище с крошечными грудями, а ноги короткие и толстые. Не обращая внимания на гостей, девица вытащила из-под грязной тряпицы шприц, наполненный мутноватой белой жидкостью, и, ухватив повисшую плетью руку несчастного киника, всадила в вену иглу.— Вот мечта Империи и сбылась, — проговорил Марий с печальной улыбкой. — Краткое исступленное желание и столь же краткая и простенькая реализация мечты. Не нужны ни поединки, ни риск, ни арена, ни зрители. Лишь человек, его вена, шприц и игла. И немного субстанции, именуемой «мечтой». Перед вами первое и главное доказательство первичности материи.Девица повернулась к гостям. Никакого света, кроме уличного, проникающего сквозь узкое, забранное деревянной решеткой оконце, в комнатке не было. Но в черных расширенных зрачках отражалось по тлеющей свече.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130