Все это губернатор суетливо расположил на низком столике, разделившим его и Фраймана и, сложив на лице умильное выражение, потянулся к Фрайману стопкой:— Ну, Борис Анатольевич… Давайте за наше, так сказать, дальнейшее сотрудничество!…Борис Анатольевич немедленно тост одобрил, глотнул, отправил следом дольку лимона. Терских же поступил так: широко открыв рот, кинул туда разом содержимое стопки, зажмурился, замер, схватил лимон и, поднеся к носу, в присвистом вдохнул. Только тут глаза губернатора открылись — просветленные и влажные, — а лимон был съеден.— Эх-х… — протянул Николай Иванович сипло, — Хорош, зарраза… Да вы, может, голодны, Борис Анатольевич? — спохватился он вдруг, — Я сейчас распоряжусь… Светланка!… Светлана Владиславовна!…— Нет-нет, — испугался Фраймана, — Не беспокойтесь, Николай Иванович… Обедал я…— Эх, — горько вздохнул старик, — А я-то попотчевать вас хотел…Стариком звали Терских за глаза все подчиненные. Стариком он и держался: кряхтел, пришептывал, жевал в раздумье губами… Вот и чуб его вороной густо был посыпан солью, вот и плечи гнуло мало-помалу к земле…Меж тем, стоило чуть попристальней вглядеться в губернаторское лицо, чтобы воскликнуть: Помилуйте!… Какой же это старик?!…Дубленая, забронзовевшая навеки кожа и не думала морщиться. Глаза, временами мутившиеся старческой слезой, в иные моменты смотрели так остро и холодно, что бежали по спине мурашки. Да и лет губернатору, ежели по паспорту, всего-то было пятьдесят шесть.— Нет, Николай Иванович, потчевать себя я не дам! — рассмеялся Фрайман, — Помню я, как вы меня прошлый раз пельмешками укормили. Два дня животом мучился!…— Э-э-эх… — снова вздохнул старик, — Да какой из вас, Борис Анатольевич, едок-то?… Тарелочку пельмешек — и два дня животом… Вот у меня зам есть… Да вы знаете его, Прасолов, здоровый такой мужик… Вот тот — да!… Тот сотню пельменей замахнет — не охнет. А потом еще — ну, говорит, закусил мало-мало, теперь и поесть можно!…И губернатор затрясся в сдобном старческом смехе. Засмеялся и Фрайман, припомнив пузатого Прасолова.— Однако, что же я вас пустыми-то разговорами задерживаю… — засуетился вновь Терских, — Вы уж меня, старика, простите, Борис Анатольевич, есть грех, люблю поговорить о жизни с хорошим человеком… А у вас-то, вроде, разговор какой был?…Фрайман посмотрел на губернатора с нежностью:— Да разговор-то все тот же, Николай Иваныч… Об акциях…Разговор этот и впрямь затевался не впервые. Речь шла об акциях «Байкалэнерго».«Байкалэнерго» давно и привычно именовалось уникальным предприятием. Уникальность же его заключалась в том, что было данное открытое акционерное общество а) избыточно — то есть, производило энергии больше, чем требовалось Байкальской области, и имело, чем торговать, б) неподконтрольно РАО ЕЭС, в) вообще никому неподконтрольно.Сорок процентов акций уникального АО принадлежали, как сказано было выше, фраймановскому «Альтаиру». Пять процентов распылены по мелким держателям. Пятнадцать — в управлении действующего менеджмента предприятия. А еще сорок — во владении государства.Хитрость, однако, заключалась в том, что эти государственные сорок не были консолидированным пакетом. Со времен бестолкового акционирования государственные акции разделились: 25 процентов числились в реестрах Минимущества, а еще 15 находились во владении администрации Байкальской области, говоря конкретней — губернатора Байкальской области Н.И.Терских.Таким образом, хотя крупнейшим акционером предприятия и был, фактически, «Альтаир», контроля над «Байкалэнерго» у Фраймана никак не получалось. А контроля хотелось.Во— первых, хотелось много дешевой энергии для собственного алюминиевого заводика. Во-вторых, собственная энергия -это ценный товар, способный не только денег владельцу принести, но обеспечить его нужными связями с нужными людьми. В любом сопредельном регионе губер собственную душу продаст, пообещай ему Фрайман энергии по тарифам меньшим, чем дерет с него сейчас рыжий негодяй Чубайс.Контроля, стало быть, хотелось. Но получить его можно было только в одном случае — купив пакет не менее 11 процентов.Минимущество собственные акции продавать не собиралось. Пакет менеджмента тоже представлял собой некий НЗ. Единственным человеком, с которым можно было говорить о продаже акций, и был губернатор Байкальской области Н.И.Терских.— О-хо-хо… — вздохнул старчески Терских и устало прикрыл глаза, — Настойчивый вы человек, Борис Анатольевич…— А то, Николай Иванович!… — не стал спорить Фрайман, — Так что же?… Сторгуемся?…— Эк у вас просто все! — неодобрительно покачал головой Николай Иванович, — Сторгуемся… Это ж, голуба, не мое имущество, государственное имущество… Тут поразмыслить надо…— Разумеется, — снова согласился Борис Анатольевич, — Я бы вас, Николай Иванович, и торопить не стал… Просто, думаю, сейчас время такое, что вам деньги как раз нужны…Старческая пелена на мгновение пала с глаз Николая Ивановича, и он стрельнул в сторону Фраймана взглядом живым и быстрым.Да уж, да уж, деньги губернатору Терских были нужны, очень нужны!… И больше, чем когда-либо…Надвигались на губернатора Терских губернаторские выборы.Конечно, верные люди, проводившие какие-то там социологические замеры, пели губернатору, что шансы у него велики, что пройдет он супротив любого соперника в первом же туре… Однако, Терских человеческую слабинку хорошо понимал, и знал, что петь ему будут ровно то, чего он сам захочет услышать. А как оно на самом деле обернется, какие у него, как говорят эти московские фрайманы, реальные шансы — это только на выборах и выяснится, в ноябре, когда поздно уже будет…Посему к выборам Терских готовился основательно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126