Вы — мои, я — ваш. Мы свободны отдаваться друг другу. Хотелось бы мне увидеть мудилу-политика, который сумел бы предложить программу избавления от наших бед. Ведь у нас их нет. У нас нет ни болезней, ни проблем, и мы прекрасно обходимся без голосования. Лучше подумали бы о судьбе беззащитных парикмахеров, пикникующих отпускниках, эксплуатируемых пролетариях! Нам не подходит ни профессия винодела, ни хозяина мелкого предприятия. Мы мотаемся по жизни, как папские легаты, на манер нашей «ДС», которая с такой ловкостью минует самые опасные, самые коварные, незаметные виражи, избегая колдобин, канав и встречных машин. Остынь. Расслабься. Никаких лишних усилий. Будь беззаботен, как идиот. Трахаться будем когда захочется. Сейчас мы мирно едем, любовно молчим, нас связывает тайный союз. Мы полны оптимизма. Веры в будущее. Больше никогда мы не испытаем страха, даже если возникнет опасность. Даже если послышится зловещий треск, даже если мне станет ясно, что мы умрем менее чем через минуту. Пока же я шучу, мило болтаю.
Я (голосом, в котором нет и тени беспокойства). Никогда не устану от этого автомобиля. Как легко он идет!
Мари-Анж (лаская наши шеи). А та история, от которой у вас тяжело на сердце, — сплошная туфта!
Эти счастливчики ничего не увидели и ничего не услышали. Мы несемся вниз по прекрасной прямой дороге с километр длиной, с премилым порочным, мерзостным виражом внизу и красным солнцем в качестве предвестника несчастья.
И тут как раз Пьеро в ужасе восклицает.
Пьеро . Послушай, чье это колесо?
Я . Наше, старина…
Пьеро . Ты спятил?
Я . Увы, нет…
Довольно забавно видеть, как впереди опустившегося капота катится колесо.
Я . Это переднее правое колесо. Одно из важнейших.
Колесо следует той же траекторией, что и мы. Совершенно по прямой. И ни за какие коврижки не хочет покидать дорогу. Ему хочется проводить нас до конца. Обогнав нас, оно словно показывает дорогу, чтобы мы не сбились с пути.
Я . Это мы, последние мудаки на свете, сами его подпилили. Чтобы доставить тебе радость! Теперь оно мстит нам!
* * *
Наш друг тулузский парикмахер . Да говорю вам, она сбежала с кассой. Была явно заодно с этими ангелочками-бандитами. Не думайте, что она оставила свой адрес! Если бы я его знал, то давно бы отобрал у них свои деньги. Набив по морде этой последней шлюхе! Сколько раз надо повторять: ваша дочь — обычная шлюха-воровка. Не хочу больше слышать о ней!
* * *
Женщина (убогая брошь на темном костюме. Удивительная сухость лица без пудры и без возраста, без губ, даже без глаз). Сжальтесь, месье! Вас умоляет мать. Уже много лет я разыскиваю свою дочь. После смерти мужа пятнадцать раз пересекала Францию в поезде, стоя в вагоне второго класса среди солдат, ночуя на вокзалах, не выпуская из рук сумочку. Взбираясь по лестницам, путаясь в адресах, стуча в разные двери, чтобы столкнуться с равнодушием какого-либо мужчины в халате, который принимался поносить меня, выталкивая на площадку и отбирая деньги, предназначенные для Мари.
Особенно злобствовали женщины независимо от места проживания. Достаточно было сказать: «Я мадам Бретеш, мать Мари-Анж», как на меня обрушивалось: «Эта подстилка! Шлюха! Поздравляю, мадам, вы ее прекрасно воспитали!» Настоящий крестный путь! Еще вчера вечером казалось, что у меня нет больше сил. Но сегодня снова полна надежды, ибо вы ее видели последним, и, несмотря на ваш гнев, чувствую в вас доброту. Надеюсь, что вы поможете мне! Подскажите только, где ее искать.
Парикмахер . Я уже имел честь вам сказать, мадам, что меня от вас во-ро-тит! К тому же меня ждет совершенно голая двадцатилетняя шампуньщица в подсобке. Я не могу вам уделить ни минуты!
Женщина . Мари-Анж!.. Девочка моя!..
Парикмахер. Последняя шлюха — вот кто она! Пусть подохнет вместе со своими друзьями! Мне их не жалко.
* * *
Пьеро (все более паникуя). Перестань дурить, мудак окаянный! Почему ты не тормозишь?
Я . Не могу… При скорости сто десять километров в час и трех колесах мы можем только перевернуться. Не спасет даже «ДС».
Пьеро . Внизу мы во что-нибудь врежемся.
Я . Да… У нас еще есть чуточку времени.
* * *
Валансьен вызывает Тулузу.
— Алло, Карно!
— Слушаю.
— Привет, это Клинш!
— Привет! Как дела?
— Хорошо. Скажи-ка, ты не мог бы продать вторую «ДС»? У меня есть покупатель.
— Сейчас посмотрю… Возможно… Но она не очень красивая… Побита при аварии. Шасси прогнулись, мотор барахлит, тормоза никуда не годятся!
— А кузов?
— В отличном состоянии. Ты меня знаешь!
— Окей! Пришли на грузовике.
* * *
Мари-Анж . Я, кажется, узнаю эту поганую машину. Видите пятно на потолке? Это я его посадила: выплеснула слишком теплую кока-кол}, когда он повез меня трахаться в сосняк.
Пьеро . Могла бы сказать об этом пораньше, мудила!
* * *
Жак (бредит в больнице). Привет, парни, вот я и вернулся! Кроме шуток, мне было так скучно без вас, просто невтерпеж. На воле, говорят, главное, где бы спрятаться. Это не так… Моя шлюха-мать даже не пришла меня встретить. Моя настоящая семья — это вы! Выпав из гнезда, я чувствовал, что пропал. Но я не один! Внимание! Смотрите, кто со мной! Ее зовут Мари! Вы все сможете попользоваться ее мохнаткой!
Мухолов . Твоя вамп — какого пола?
Новенькая (встряхиваясь). Эй, Тарзан, а ну потрогай! Только не говори, что она слишком маленькая!
Мухолов . Так… Так… Тысяча извинений, монсеньор!.. Действительно, неплохая штучка. Не двигайся, вынимаю орудие.
Фюрер . Браво! Не стесняйся! Вставай за головного!
Хор 12-й камеры . Жере-бьев-ку! Жере-бьев-ку!
Новенькая (совсем одурев). Вы что, не усекли? Трахалы несчастные! Я буду работать с вами по очереди!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111