А, мура. Бизнес прежде всего.
Бизнес. Ах, ну да, конечно. Чарли схватил его и встряхнул.
– Где он?
Эрнест О'Рейли не весил ровным счетом ничего.
– Вы делаете мне больно, – пропищал он, в голосе его не было ни злости, ни протеста – лишь все та же печальная покорность.
– Бендер, – повторил Чарли и еще крепче стиснул пальцы. – Где он?
Мальчишка мотнул головой куда-то себе за спину, указывая на стоящее неподалеку здание. В ближайшие месяцы Чарли предстояло очень тесно познакомиться с этим местом, но первое впечатление у Оссининга сложилось самое неблагоприятное. Он увидел крытое крыльцо, ряд окон, дверь. За окнами можно было разглядеть столы, стулья, склонившихся над тарелками и столовыми приборами людей. Ресторан. Вывеска над входом гласила: «Красная луковица», а пониже от руки белыми буквами на коричневато-красном фоне было написано следующее: «Надоели отруби и пророщенные семена? Тогда попробуй наши превосходные стейки, отбивные, жареную картошку, а главное – наш знаменитый детройтский гамбургер».
В ресторане стоял неистребимый аромат прогорклого жира, прокисшего пива, пота, дешевых сигар и умопомрачительного шестнадцатиунциевого стейка, поджаренного на сковороде с лучком. Бендер сидел один за столом, спиной к двери, кувшин с пивом был наполовину опустошен, на тарелке лежала косточка от бифштекса.
– Бендер, – рявкнул Чарли, сделал несколько огромных шагов по кафельному полу в черно-белую клетку и хрипящим от ненависти голосом спросил: – Где вас черти носили?
Бендер издал приветственный возглас и шумно поднялся, опрокинув при этом стул, – ни дать ни взять морской лев с каменистого калифорнийского берега, бросающийся на врага.
– Чарли, мой мальчик, – восклицал он, будто вправду был страшно рад встрече. – Садитесь, садитесь.
Бендер повторял каждое слово дважды, и Оссининг не мог не заметить, что под маской грубоватого добродушия таится с трудом скрываемое возбуждение.
– Берите стул, берите стул, садитесь, садитесь, мои мальчик, мой чудный – мой расчудесный – мальчик, а также деловой партнер.
Партнер садиться не стал. Бендер не ответил на вопрос, и Чарли не желал спускаться с высоконравственных позиций на грешную землю.
– Где вас черти носили? – снова спросил он. – У нас ведь была назначена встреча, разве нет? В одиннадцать? Я ждал вас полтора часа на этих проклятых развалинах, продрог до костей!
– Сядьте, Чарли, не устраивайте сцен, – прошипел Бендер.
Он снова заговорил властным тоном, лицо обрело прежнее выражение спокойствия и безмятежности. Они уселись за стол. Бендер налил Оссинингу пива.
– Вы ели? Голодны? – спросил он.
И, не дожидаясь ответа, он с важным видом повернулся и подозвал официанта звучным солидным голосом, словно какой-нибудь провинциальный актер, играющий в шекспировской трагедии.
– Итак, – не желал сдаваться Оссининг. – Я жду объяснений. Знаете, Гудлоу, если уж мы будем партнерами, то давайте сию же секунду договоримся о кое-каких вещах, например…
Бендер не дал ему договорить.
– Чарли, Чарли, Чарли, – пропел он – такой солидный, по-отечески добродушный, умудренный опытом прожитых лет и былым баснословным богатством («К тому времени, когда мне исполнилось тридцать, я успел дважды побывать миллионером и дважды обанкротиться», – Бендер рассказывал об этом Оссинингу тысячу раз). – Я прошу прощения. Искренне. Сказать по правде, у меня совсем вылетело из головы. – Он поднял руку, предупреждая возможные протесты. – Фабрика – это семечки, Чарли. Подвернулось кое-что получше. К черту эту полусгоревшую развалину и еще двадцать таких в придачу.
Тут к ним неслышной тенью подлетел официант – подобострастный, извивающийся, раболепный лизатель чужих задов.
– Что прикажете, мистер Бендер? – с придыханием проговорил он. Похоже, весь город знал Гудлоу X. Бендера, бывшего и будущего магната. – Хотите заказать что-нибудь еще?
Бендер неторопливо вынул сигару изо рта, выпустил облачко ароматного дыма – повеяло жасмином и свежестью тропических ливней – и только тогда соизволил ответить:
– Именно. Принеси-ка джентльмену стейк «Дельмонико», самый лучший – с грибами и луком, вашу замечательную жареную картошку, суп и половинку цыпленка, понял? А то у него такой вид, будто он ничего не ел с тех самых пор, как сошел с поезда два дня назад.
Официант испарился. Бендер развалился на стуле, словно султан. Он казался чрезвычайно довольным собой, голубоватый дымок сигары вился над его головой наподобие короны. Чарли сник. Как он мог сомневаться в этом человеке? Бендер рожден править миром, есть с серебра, пить из золотых кубков, в этом не было ни малейших сомнений.
– Так что? Что подвернулось?
Как Оссининг ни старался, скрыть волнение ему не удалось.
Широченная улыбка, торжественная пауза.
– Да так, сущая ерунда: просто мы с вами разбогатеем в шесть раз быстрее, чем полагали еще вчера. Всего-то на всего. Ах да – еще мы изменим название нашей компании.
– Изменим название? – Чарли непроизвольно схватился за кожаную визитницу во внутреннем кармане – стало безумно жалко напечатанных карточек. – Но почему?
– Чуть-чуть изменим, Чарли, не волнуйтесь. Только добавим еще одно имя к полному названию, и все. – Снова долгая театральная пауза. – Итак, вы слушаете? «Келлог Иде-пи инкорпорейтед» – вот как мы теперь будем называться.
– «Келлог»? О чем вы? Мы же не можем просто так взять и…
Но тут распахнулась дверь, и в зал вошел тот, кого Бен дер ждал. Человек был чисто выбрит, подстрижен; кто-то взял на себя труд выбросить его заляпанное блевотиной пальто и купить ему новую одежду, но все равно Чарли немедленно узнал его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169