За ужином Дмитрий почувствовал сильную усталость, даже решил не дожидаться чая и виновато сказал Жанне:
— Знаешь, я, наверное, пойду лягу.
— Иди, чай я тебе принесу.
Когда Жанна принесла ему чай, Дмитрий, погладив ее руку, тихо сказал:
— Ты не волнуйся, я просто устал. После окончания работы у меня почти всегда так.
— Ольф говорил, — невесело сказала Жанна. — Ноу тебя такое лицо…
— Ничего, теперь отдыхать будем… Долго отдыхать.
— Как ты говоришь это слово — «долго», — с тревогой сказала Жанна. — Почему долго?
— Целый месяц — разве не долго?
— Ты не так сказал.
— Все так, Жаннушка… Давай-ка спать, а? Я уже разучился засыпать без тебя.
— Сейчас я тоже лягу.
Но пока Жанна относила чашки на кухню и раздевалась, Дмитрий уже заснул.
Прошло несколько дней. Дубровин никак не давал о себе знать, и даже Ольф не показывался — что было совсем уж странно. Но Дмитрия это не беспокоило. Он много спал, днем читал, вечером, по настоянию Жанны, выходил вместе с ней прогуляться, но всегда старался поскорее вернуться домой и сразу ложился спать.
На четвертый день явился Ольф. Сидел невеселый, неразговорчивый, и Дмитрий наконец сказал:
— У тебя такой вид, как будто тебе очень хочется выпить.
— Выпить? — Ольф посмотрел на него. — Представь себе, нет. Совсем не хочется.
— Впервые слышу, что ты отказываешься от выпивки.
— Да? — зло оскалился Ольф. — С таким идиотом, как ты, и совсем разучишься пить.
— Позволь узнать, чем я заслужил такую анафему? — осведомился Дмитрий.
— Тем, что существуешь на свете, — мрачно изрек Ольф.
— Вот как? Забавно. А разве это моя вина?
— Нет. Это твоя беда.
— Возможно, — серьезно согласился Дмитрий.
Жанна, до сих пор молча наблюдавшая за их перепалкой, вспылила:
— Ольф, или замолчи, или уходи.
Ольф без всякого удивления воспринял ее вспышку и молча ушел. Но через полчаса он явился снова, со статьей Дмитрия, и уселся в кресло, зажав в кулаке свернутые в трубку листы.
— Не мни, пожалуйста, — попросил Дмитрий, — а то придется перепечатывать.
— Надо будет — перепечатаю, — буркнул Ольф.
— Тебе что-нибудь неясно?
— Неясно? — Ольф уставился на него. — Что тут может быть неясного?
— Тогда в чем дело? Чего ты свирепствуешь?
— А что прикажешь делать, если я не понимаю, как все это могло получиться?
— Что все?
— То, что ты написал здесь, — Ольф хлопнул статьей по колену.
— Ты же сам сказал, что там все ясно.
— И сейчас скажу. И все-таки — непонятно.
— До сих пор считалось, что «ясно» и «понятно» — слова-синонимы.
— Ну, значит, я болван.
— А все-таки — в чем дело?
— Ни в чем. — Ольф рассердился и бросил статью на столик. — Или у меня шариков не хватает, или у тебя они не в ту сторону крутятся. В общем, какая-то несовместимость.
И Ольф опять ушел — теперь уже окончательно.
72
Дубровин пришел к нему в субботу утром и сказал:
— Одевайся, пойдешь со мной. И возьми с собой все, что касается твоей статьи.
— Что все? — не понял Дмитрий.
— Все — значит все. Черновики, варианты, заметки. В общем — все.
На улице Дубровин упорно молчал и шел явно не прогулочным шагом — торопился, хромал сильнее обычного, а когда Дмитрий спросил, куда он ведет его, Дубровин буркнул:
— Увидишь.
Пришли они к Александру Яковлевичу. Дмитрий догадался об этом еще в подъезде — дом, в котором жил Александр Яковлевич, был известен всему городу.
Дверь открыл сам хозяин — высокий, красиво поседевший старик с густыми бровями и светлыми глазами. Дмитрий до сих пор видел его лишь издали, за столом президиума, и теперь удивился тому, что выглядит Александр Яковлевич явно моложе своих семидесяти двух лет, что у него сильные, совсем не старческие руки с длинными гибкими пальцами. Дубровин представил их друг другу, Александр Яковлевич, задержав руку Дмитрия в своей, густо сказал:
— Однако, погодка не для прогулок, а?
— Это уж точно, — проворчал Дубровин, стряхивая со шляпы капли дождя. — Чаем угостишь?
Дмитрию показалось, что он ослышался, — Дубровин был на тридцать лет моложе своего прославленного учителя и, однако, говорил ему «ты».
— И даже с коньяком, — весело сказал Александр Яковлевич.
— Мне твои коньяки боком выйдут, ты вон его угощай.
— А я тебя и не заставляю.
Александр Яковлевич провел их в кабинет, показал на кресла:
— Алексей, займи гостя, пока я чай приготовлю.
— А что его занимать, не красная девица… — начал было Дубровин, но Александр Яковлевич уже шел к двери, пообещал с порога:
— Я — быстро.
И действительно, очень скоро пришел с подносом и, расставляя на столике чашки, спросил у Дмитрия:
— Чай, надеюсь, пьете крепкий?
— Разумеется.
— Даже так… А сигары курите?
— Не приходилось.
— Попробуете?
— Можно.
Дмитрий старался говорить спокойно — и опасался, что тон его может показаться слишком уж небрежным. Но, кажется, все получилось как надо — Александр Яковлевич с явным одобрением оглядел его, пододвинул ящик с сигарами, взял одну и показал, как нужно обрезать.
— На первый раз увлекаться не стоит, выкурите треть — и достаточно. Затягиваться тоже не рекомендуется.
Сигара оказалась крепчайшей, чай — необыкновенно вкусным, Дмитрий похвалил его, на что Дубровин насмешливо отозвался:
— Вот это уж зря, а то Александр Яковлевич и так считает, что он крупнейший специалист по чаю во веем городе. Самолично закупает чай в Москве и непоколебимо убежден, что обладает какими-то сверхсекретными способами заварки.
Александр Яковлевич не обратил внимания на эту тираду. Помешивая чай, он внимательно оглядел Дмитрия и серьезно сказал:
— Значит, вы и есть Дмитрий Александрович Кайданов… Дима.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147