«Да разве за тем я пришла к тебе?» — хотелось крикнуть ей. Но она промолчала и закрыла глаза. Почему? А что оставалось ей делать? Сопротивляться, просить о чем-то, но зачем? Он такой же, как и все, только и всего. И ему прежде всего нужна ее красота, ее тело… И Жанна покорно отдалась ему, а он, кажется, даже не заметил, что она никак не ответила на его ласки, или не придал этому значения. Потом, когда он, спокойный и умиротворенный, лежал рядом с ней, она сбоку поглядела на него. Довольное лицо победителя, с честью вышедшего из неожиданных обстоятельств. Жанна встала и начала одеваться.
— Ты куда? — спросил он.
— Домой.
— Домой? — удивился он. — Зачем? Утром уйдешь.
— Да нет уж…
И хотя в комнате было светло, Жанна вдруг включила яркую шестирожковую люстру — почему-то захотелось рассмотреть его лицо. Он закрыл глаза ладонью и недовольно сказал:
— Зачем? Потуши.
Жанна выключила свет и со спокойной иронией сказала:
— А ты, оказывается, парень не промах…
И только тут он понял, что она действительно уходит.
Потом были удручающе глупые и пошлые попытки примирения. Жанна ничего не хотела объяснять ему, довольно грубо сказала, чтобы он оставил ее в покое, но он еще долго умолял простить его, за что — он и сам не понимал, она видела, что никакой вины за собой он не чувствует и говорит «прости» только потому, что так принято говорить, звонил, подкарауливал на улице. А закончилось все тем, что он, разозлившись, угрюмо сказал:
— Да чего ты бесишься, я не понимаю? Ладно, если бы я первый у тебя был, а то…
Жанна от изумления даже рот раскрыла — и расхохоталась. Смеялась долго, до слез, успокаивалась было, но стоило взглянуть на его растерянное, удивительно глупое лицо, и приступ смеха возобновлялся. Наконец, отсмеявшись, она вытерла слезы и со вздохом сказала:
— Господи, какой же ты дурак… И за такого… я чуть не вышла замуж. Нет, все-таки есть на свете провидение…
Больше он не приходил.
После этого краха Жанна еще долго не могла прийти в себя.
Потом был у нее еще кто-то, кого она уже почти не помнила.
А потом ее как-то увидел Шумилов. Действовал он не очень оригинально и уже через неделю предложил ей выйти за него замуж. Она уехала с ним в Долинск, но выйти замуж отказалась наотрез. Сказала:
— Так буду с тобой жить, а замуж… — И она покачала головой: — Нет…
Шумилов настаивал, но не очень решительно. И это тоже нравилось Жанне — за четыре года совместной жизни ей не приходилось тратить много усилий, чтобы настоять на своем. Ее «нет» всегда означало «нет».
Жанна не скрывала от Шумилова, что не любит его, но не говорила ему, если он сам не принуждал «ее к этому. А в первый год жизни в Долинске такие минуты, когда ей приходилось это говорить, нет-нет да и случались. Тогда Шумилов молча наклонял голову и прикрывал глаза. „Как страус“, — однажды с жалостью подумала Жанна. Но потом Шумилов научился избегать таких минут — и как будто все больше боялся ее. То есть не ее, конечно, а того, что Жанна оставит его.
Жизнь продолжалась внешне спокойная, но оба ждали чего-то. Шумилов ждал, когда переменится отношение Жанны и она полюбит его, иного он ждать не мог и, кажется, избегал даже думать о возможности какого-то другого решения, а Жанна ждала даже не того, что полюбит кого-то, а что произойдут какие-то события, появятся какие-то люди и так или иначе повернется ее неопределенная жизнь.
А потом появился Дмитрий. Жанна долго не обращала на него внимания — такой же, как и все, самый обыкновенный, ничем не примечательный человек, и так же, как все, смотрел на нее при первой встрече. («Почти так же», — подумает она потом, год спустя.) Ольф с его хохмами и яркой речью казался ей гораздо интереснее. Вот только положение, которое заняли в группе Дмитрий и Ольф, представлялось не совсем обыкновенным, и Жанна как-то спросила Шумилова: неужели их работа настолько значительна, что он позволяет им заниматься ею в ущерб своей собственной?
— Ну почему же в ущерб, — уклонился от прямого ответа Шумилов. — Они Ведь и нам помогают.
— Но ведь только помогают, а в основном заняты своими делами.
— Они давно этим занимаются, еще с университета. Пусть заканчивают. Алексей говорит, что это стоящая работа. Они и в самом деле способные ребята.
Жанна не стала больше допрашивать его, она знала, как много значит для Шумилова мнение Дубровина.
А потом было это неожиданное предложение Дмитрия, озадачившее Жанну. Удивило ее, что Дмитрий считает совершенно естественным, что она может быть заодно с ним. И когда он сказал, что дело вовсе не в Шумилове, а в работе, она не сразу поняла его. Это был какой-то другой взгляд на мир, до сих пор неизвестный ей. Жанне непривычно было думать, что работа, какие-то абстрактные идеи — нечто такое, что не должно зависеть от личных отношений, чьих-то симпатий и антипатий. До сих пор работа для Жанны была чем-то вполне обыкновенным, и ни разу еще не случалось, чтобы она вырастала в какую-то проблему, которая могла заслонить все. Она получала задания, выполняла их, и, хотя порой ей казалось, что кое-что можно сделать по-другому, что-то изменить, она никогда не настаивала на своем. Она считала естественным и даже необходимым, что кто-то руководит ею. Привычная и естественная система отношений. И Жанне даже в голову не приходило, что в этой системе можно — и нужно — что-то менять.
И вдруг появился человек, который невозмутимо объявляет, что эта система отношений неприемлема. И он настолько уверен в своей правоте, что даже не находит нужным доказывать ее. И вот эта-то убежденность больше всего и поразила тогда Жанну.
Она быстро убедилась в том, насколько основательны возражения Дмитрия против работы Шумилова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147