– Я думаю, для нее лучше будет, если она со мной в Москву поедет...– Вон ты о чем... – удивленно протянул Коля, и Ольга поняла, что он совсем не догадывался о ее намерении, и с уже привычной горечью подумала: «Вот тебе и еще доказательство. Чужая...»Коля молчал, глядя перед собой в пол, и Ольга стала торопливо говорить ему:– Понимаешь, так действительно будет лучше. Все-таки в интернате не то, что дома. Там она одна будет, а у меня хорошо, комната большая. А на каникулы будет сюда приезжать. А потом, тебя ведь три года не будет, а она за это время как раз школу кончит...Коля молчал, а Ольга больше не находила слов.– Ну, что ты на это скажешь? – наконец спросила она, уже предчувствуя ответ.Коля взглянул на нее и сразу отвел глаза.– Зря ты это затеяла.– Почему? – упавшим голосом спросила Ольга.– Да как тебе сказать... Привыкла она здесь. А Селиваново все-таки близко, каждую неделю сможет сюда ездить. Да и не будет она одна – там много наших учится. А программы ведь везде одинаковые, все от желания и способностей зависит... А ты говорила с ней об этом?– Да говорила, на второй день, как приехала. Она ничего не сказала, потом вдруг расстроилась отчего-то, расплакалась, я больше и не упоминала об этом.– Если хочешь, я поговорю с ней. Принуждать ни к чему не буду, захочет – пусть с тобой едет.Но видно было – Коля сказал это из вежливости, а сам уверен, что Верочка не поедет. Ольга прямо спросила:– Ты думаешь, она не захочет?– Думаю, что не захочет, – Коля наконец-то прямо взглянул ей в глаза.– Все-таки поговори.– Ладно, как придет из школы, скажу.И, подождав, не скажет ли Ольга еще чего-нибудь, снова взялся за валенок.А Ольга, не выдержав ожидания, ушла на холмы и вернулась только вечером. Подходя к дому, почти с уверенностью подумала – не поедет Верочка с ней. И уже не знала, как отнестись к этому.Коля был во дворе и на ее немой вопрос негромко ответил:– Говорил я с ней. Не хочет она.Ольга села на скамейку и, помолчав, спросила:– А где она сейчас?– Лежит. Говорит, голова разболелась, – сказал Коля, не глядя на нее, и ушел в хлев.Ольга закурила, вытянула ноги и посмотрела на медленно гаснущее небо. Ну вот, и этот вопрос решен. Что еще? И для чего тебе нужно, чтобы Верочка поехала с тобой? Для нее или для себя? Больше для себя, ведь так? Ты хочешь хоть немного оправдаться перед ними за свое бегство, отдать долг... А не слишком ли много ты задолжала? Много или мало, а в этом доме никаких долгов за тобой не признают... Ведь они ни в чем не упрекают тебя, ничего не хотят... Можешь прожить здесь еще хоть год – ничего не изменится. Ничего... Ты хочешь сделать как лучше, а добилась только того, что Верочка боится теперь встретиться с тобой взглядом – вот что кроется за этой головной болью. Она думает, что ты обиделась на нее за отказ. Она же не понимает, что ты чувствуешь себя виноватой – перед матерью, перед Колей, перед ней... Она не понимает твоего мира, как ты не понимаешь ее, но и вряд ли она хочет понять тебя – настолько ты чужая для нее. Да ведь так и должно быть – она только по фотографии знала твое лицо... А что должно связывать ее с тобой? Голос крови? Это уже метафизика... Наверно, она просто ждет, когда ты уедешь. Да, пора тебе уезжать отсюда... Но сначала надо поговорить с Верочкой, нельзя так мучить ее.Ольга вошла в дом. Верочка лежала на своей постели, за занавеской. Ольга нерешительно остановилась у кровати, спросила:– Верочка, ты спишь?– Нет, – не сразу ответил тихий голос.Ольга села на кровать и положила ладонь на лоб Верочки.– У тебя голова болит?– Да, немного, – сказала Верочка, глядя перед собой в стену.– Ты обиделась на меня?– Ну что вы...– Я ведь думала сделать как лучше... Ну, если не хочешь ехать со мной – оставайся, я же не настаиваю и не сержусь на тебя. И ты тоже, пожалуйста, не сердись на меня за это, – каким-то неестественным, преувеличенно сердечным голосом говорила Ольга и, отчетливо сознавая эту фальшь, не могла найти другого тона и других слов.– Я не сержусь, что вы, – уже более уверенно сказала Верочка и повернулась к ней лицом. – У меня правда голова болит. Я еще немного полежу и встану.– Да ты лежи, что надо – я сама сделаю.– Корову надо доить, а вас она не подпустит.Ольга помолчала и неуверенно спросила:– А на каникулы ко мне приедешь. Хочешь – в это лето или в другое, как тебе будет удобнее.– Летом нельзя, работы по дому много.– А зимой? Коля, наверно, зимой и сам справится. Пойдем в Кремль, на елку. Там специально для школьников елку устраивают.– Не знаю. Если все будет хорошо, приеду.– И обязательно напиши мне перед тем как приехать.Ольга с досадой почувствовала, что опять сказала не так, и поправилась:– Ты вообще пиши, а то Коля, наверно, не охотник писать письма.– Хорошо.– Ну, лежи, отдыхай.И день закончился так, как заканчивались все дни, что она прожила здесь – спокойным ужином и незначительным разговором о погоде. А утром Коля ушел на работу, занималась бесконечными хозяйственными делами Верочка, и тоска выгнала Ольгу из дома – она шла по улице, ярко освещенной солнцем, и казалось ей, что вся деревня смотрит на нее окнами домов и тихо нашептывает: «Чужая...» Ольга тряхнула головой, заглушая назойливый голос, и свернула к школе – вдруг захотелось увидеть Валю. Но у Вали был только что начавшийся урок, до перемены тридцать семь с половиной минут, – зачем-то подсчитала Ольга, пристально глядя на настенные часы, – и она пошла по сумеречному коридору, разглядывая таблички, и остановилась перед дверью с надписью «библиотека». В этой комнате она провела когда-то много часов, роясь в книгах и приходя в отчаяние от того, что нечего читать – библиотека была маленькая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31