Они его одевали, словно новорожденного ребенка, и проносили с собой, когда ходили в гости в дома, где запрещалось держать животных. Чарли звал ее Уилли (так на свой лад он переделал ее фамилию Уилкокс) и был единственным мужчиной, который находил Джейни забавной.
Они прожили вместе полтора года, а потом он купил ранчо с участком пять тысяч акров в Монтане. Чарли хотел жениться на ней, предлагал переехать туда и заняться разведением скота. Он мечтал стать ковбоем. Очередной из его розыгрышей, решила Джейни. Она еще сказала ему, что вряд ли во всем мире отыщется парень, который в двадцать три года так рвется жениться и обзавестись детьми. Но Чарли был настроен серьезно.
– Не поеду я в эту Монтану. Не хочу жить на ранчо! – вопила Джейни. Ее карьера тогда только началась. Она получила роль в той самой картине.
У Джейни не было никаких сомнений: стоит ей переехать в Монтану, и на этом ее жизнь закончится. Все, что она имела, пойдет прахом.
Первое время Чарли звонил ей прямо на съемочную площадку.
– Встал сегодня в четыре утра! А ленч был в девять! – с восторгом кричал он в трубку. – Мы согнали стадо в четыреста голов.
Но когда она закончила сниматься и фильм оказался действительно удачным, Джейни решила, что ее ждет карьера актрисы. Прошло какое-то время, прежде чем она поняла свою ошибку, но Чарли уже успел жениться на своей старой школьной подружке.
– Джейни! Улыбку! – окликнул фотограф.
Джейни сделала, как он просил, и положила голову на плечо Гарольда. Гарольд нежно похлопал ее по руке.
– А почему бы тебе не жениться? – спросила Джейни.
Гарольд лишь покачал головой:
– Знаешь, я не хочу жениться по крайней мере лет до шестидесяти.
– Так ты к тому времени едва ноги будешь таскать.
– Мой отец не женился на матери, пока ему не стукнуло шестьдесят. А ей было всего двадцать пять. И они были очень счастливы.
Джейни кивнула. Она уже слышала эту историю и знала ее продолжение, о чем Гарольд умолчал: его отец умер в семьдесят лет, а Гарольд рос запуганным малышом под присмотром матери и двух теток в захламленной квартире на Пятой авеню. Результат был налицо: Гарольд страдал запорами и был вынужден просиживать на горшке не менее часа в день, и он по-прежнему навещал свою состарившуюся мать каждое воскресенье. Это было так глупо! Если бы мужчины вроде Гарольда делали то, что им положено, и вели себя разумно – иначе говоря, женились и заводили детей, – тогда женщинам вроде Джейни не пришлось бы волноваться о том, как прожить, не говоря уж о том, чтобы работать. Неужели Гарольд не понимает, что, как бы она ни старалась, не было такой профессии (исключая, конечно, кинозвезд), которая дала бы ей возможность заработать столько же денег, сколько у него.
– Если бы мы тогда поженились, у нас уже могли быть дети, – сказала Джейни. – Ты когда-нибудь об этом задумываешься?
– Дети! – воскликнул Гарольд. – Да я сам еще ребенок. Ты все-таки подумай о том, что я тебе предложил. Хорошо?
Джейни кивнула.
– Я ведь не смогу вечно помогать тебе деньгами, – тихо добавил он.
– Нет. Конечно, нет, – признала его правоту Джейни.
Взявшись за вилку, она сосредоточилась на клещах омара. Ну чего еще ждать от богачей? Вечно с ними одна история. Выручат тебя разок-другой, а потом – сколько бы у них денег ни было и при всей ничтожности выделенной тебе суммы, – все равно отсекут тебя от своих благодеяний. Они не хотят, чтобы их использовали постоянно.

А потом произошел инцидент с Суишем Дейли…
Джейни проходила примерку перед показом новой коллекции, как внезапно в комнате появился сам дизайнер, который взглянул на нее и заверещал:
– Ой душка! Ну и ляжки!
Помощница кутюрье – это была женщина неопределенной внешности лет пятидесяти – посмотрела на Джейни и пожала плечами. Джейни хотела рассмеяться, но удержалась – за последний год она прибавила примерно десять фунтов и никак не могла их сбросить.
– Что ты хочешь этим сказать? – спросила Джейни, отвернувшись к зеркалу, чтобы скрыть растерянность, но все было напрасно.
Суиш чуть ли не бегом подскочил к ней, опустился на колени и обхватил руками ее бедра.
– Это будет проб-блема! – сказал он.
Как раз в эту минуту в помещении появилась Алика Нортон. Она швырнула на пол сумку от Луи Вюиттона и крикнула на весь зал:
– Эй, Суиш! Оставь в покое ее бедра. Ты меня понял? Она же как-никак женщина. Вечно с вами, голубыми, одно и то же – вы совсем не знаете женщин.
– Привет, дорогуша! – сказал Суиш. – Надеюсь, ты не собираешься порадовать меня своим жирком?
– Да заткнись ты, Суиш, – ответила Алика. – Почему бы тебе как-нибудь не испробовать женской прелести? Вот тогда и поговорим о ляжках.
Суиш захихикал, и примерка продолжилась, но Джейни стало страшно. В детстве она была пухленькой девочкой и не раз слышала о женщинах, которые внезапно начинали набирать вес, как только им переваливало за тридцать, а потом не могли от него избавиться, даже если и не рожали. Чуть позже она застала Суиша в его кабинете – он делал вид, будто изучает образцы тканей.
– Ну что, все кончено? – спросила Джейни. Обычно она не была столь прямолинейной, но ведь раньше у нее и причин для этого не было.
– Ну что ты, дорогуша! – с грустью ответил Суиш. – Конечно же, ничего для тебя не кончено. Но вот твоя фигура… и эти фальшивые груди… ну прямо как в девяностые.
– Имплантаты можно удалить.
– Но ведь все остальное ты не удалишь? –
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94