». Виктория постучала и вошла.– Привет! – Марша оторвалась от компьютера. Всего на пару лет старше Виктории, Марша тем не менее принадлежала к разряду тех женщин, которые выглядят на средний возраст, вероятно, со старших классов. Она жила в том же районе Куинса, где выросла, и последние пятнадцать лет – все с тем же приятелем. Скучная Марша была гением по части цифр, и Виктория считала большой удачей урвать такого специалиста.– Ты могла бы получить работу в крупной финансовой фирме на Уолл-стрит, – как-то заметила Виктория. – У тебя, наверное, была бы более высокая рабочая страховка.– Моя лучшая страховка – твердая уверенность в том, что твои бухгалтерские книги в порядке, – ответила Марша.Марша не любила перемен, и Виктория знала, что, вероятно, вполне могла бы платить ей меньше. Но она была твердо убеждена: там, где дело касается наемных работников, ты получаешь то, за что платишь. Люди же должны получать то, чего они стоят. Марша зарабатывала сто тысяч долларов в год плюс пять процентов от прибыли.– Мне кажется, нас ждут тяжелые времена. – Виктория села на металлический складной стульчик перед столом. Марша могла бы иметь кабинет побольше и обставить его получше, но она сказала, что ей нравится именно такой кабинет – недорогой и тесный, – поскольку это обескураживает посетителей.– Да. – Марша кивнула, взяв из верхнего ящика стола пластинку жевательной резинки.– Черт! Я надеялась, ты скажешь, что все это только мои фантазии и мне незачем волноваться, ибо все будет хорошо.– Это все твои фантазии, – согласилась Марша, энергично жуя. – Ты знаешь все дела так же хорошо, как и я, ну ты понимаешь. – Она нажала пару клавишей на клавиатуре компьютера. – Если японцы подтвердят лицензии, как и в прошлом году, все будет в порядке. Но продажи в универмагах снизились с прошлого года на пятьдесят процентов. Виктория только охнула.– Да, неприятно, – кивнула Марша. – Негодяи. Это возвращает нас туда, где мы находились три года назад.– А если японцы тоже нас прокатят?..– Будет совсем плохо. В прошлом году доход от них составил два миллиона пятьсот семьдесят тысяч долларов. Не хотелось бы лишиться этого.– Негодяи! – взорвалась Виктория. Марша вопросительно посмотрела на нее, и Виктории стало тошно.– Но есть и хорошие новости. – Марша проглотила жвачку и взяла новую пластинку. Она ела жевательную резинку как настоящую пищу, и Виктория содрогнулась при мысли о том, на что похожи внутренности ее бухгалтера. – Аксессуары, которые ты сделала прошлой весной для магазинов беспошлинной торговли, очень хорошо продаются. Зонтики, резиновые сапожки и перчатки. Пока что прибыль составляет двести восемьдесят девять тысяч долларов, а плохая зимняя погода продержится по меньшей мере еще пять месяцев.– Резиновые сапоги и зонтики, – повторила Виктория. – Кто бы мог подумать.– Это именно те вещи, которые нужны в путешествии, но почему-то их всегда забываешь положить в чемодан. А красивый зонтик вообще очень трудно купить.Виктория кивнула, слегка поморщившись при слове «красивый». Неужели оно прилипло к ней навсегда? «Виктория Форд – она такая красивая!» – написала ее воспитательница в детском саду на самой первой отчетной карточке. Это слово последовало за ней из Иллинойса на Манхэттен. «Красивая! Красивая! Красивая!» – таким был заголовок ее первого интервью «Женской одежде». Виктории так и не удалось отделаться от этого слова.«Красивая, – думала она с отвращением. – Иными словами, безобидная. Милая, но недостаточно хорошая, чтобы принимать ее всерьез…»– Весенняя коллекция красивой не была, – заметила она.– Да. Не была. – Марша смотрела прямо на нее.– Что ты о ней думаешь? Честно? – спросила Виктория, ненавидя себя за то, что проявляет неуверенность перед Маршей.– Она показалась мне… непривычной, – уклончиво ответила Марша. – Понимаешь, в чем дело, – Марша проглотила очередной кусок жевательной резинки, – длинные юбки не очень практичны. Особенно если каждый день приходится ездить в метро.Виктория кивнула, почувствовав укол вины. Она всех подвела, пытаясь сделать что-то новое, и даже преданная Марша разочарована.– Спасибо. – Виктория поднялась.– Что мы будем делать? – спросила Марша.– Что-нибудь придумаем, – ответила Виктория с большей уверенностью, чем испытывала на самом деле. – Нам всегда это удавалось.И пошла по коридору в свой кабинет.Ее рабочее место находилось в залитом солнцем уголке здания: окна выходили на Седьмую авеню – шумно, но освещение того стоило. Кабинет обставили, принимая во внимание прежде всего удобство: большой обычный стол и еще один – длинный и узкий, за которым Виктория работала над своими эскизами. Одну стену покрывала пробковая панель. На ней крепились рисунки моделей на разных стадиях разработки. В центре комнаты отдали дань роскоши: четыре обитых белой кожей стула в стиле ар-деко из поместья в Палм-Бич расставили вокруг кованого кофейного столика со стеклянной столешницей.Виктория со стоном опустилась на стул и вскрыла верхний пакет.В нем находилось несколько рисунков, выполненных на плотной белой бумаге. Она быстро просмотрела их, сложила стопкой и откинулась на стуле, закрыв лицо руками. Как и ожидала Виктория, рисунки мисс Мацуда никуда не годились.Виктория убрала от лица руки и сердито посмотрела на второй пакет. Серебристые буквы внезапно показались ей зловещими. Она перевернула пакет, чтобы не видеть их, и вскрыла.Еще хуже, чем в первом! Большую часть своей жизни Виктория провела, разглядывая эскизы, анализируя их, стараясь понять, что не так и почему, и, изменив пропорции на несколько миллиметров, могла улучшить модель, сделать ее более приятной эстетически.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135