Генри сел на самый дальний от Джулии стул и не глядел на нее, а через несколько минут вообще ушел в свою комнату.Я немного подождала, надеясь, что он вернется, но, так и не дождавшись, пошла вслед за ним.— Ты чего это вытворяешь? — спросила я.Он не ответил. В руках у него была гитара, но он лишь водил пальцами по струнам, не извлекая из них звуков.— Джулия там одна, — сказала я. — С бабусей.— Пусть сама о себе заботится, — буркнул он.— Ей нет нужды заботиться о себе самой, — сказала я и вышла из комнаты.Бабушка начала убирать со стола. Я сказала, что сама этим займусь, и она молча отошла в сторону. Я ополоснула тарелки и подала ей, чтобы она положила их в посудомоечную машину.Но она возвратила мне тарелки со словами:— Ты их плохо помыла.— Только ополоснула, — сказал я, — а мыть должна машина. Она потому и называется посудомоечной.Отец метнул строгий взгляд в мою сторону. Я готова была бросить свой пост возле раковины, но осталась ради Джулии. Я была ее щитом.Я представила себе, будто мы находимся в оккупированном Париже и мне предстояло отвлечь внимание домохозяйки, члена нацистской партии, от Джулии, еврейки, которую мы скрывали, пока ей не удастся сбежать. Я была ее единственным шансом на спасение. Но первыми сбежали мои родители — они скрылись в своей комнате, хотя не было еще и десяти часов.А Джулия все томилась в ожидании, когда можно будет пойти к Генри и поговорить с ним. Но я знала, что бабушка не уйдет, пока мы здесь. И тогда я предложила Джулии прогуляться.Выйдя на крыльцо, Джулия вздохнула:— Выпить бы сейчас!Я ответила, что знаю место, где это можно сделать.— О'кей, — кивнула она, — но вряд ли твои родители будут в восторге, если я приглашу тебя в кабак.— Конечно, — сказала я, — хотя это не кабак.Я побежала назад, в дом, и попросила у Генри ключи от его машины, объяснив, что мы с Джулией едем пьянствовать и развлекаться с мужчинами.Он молча показал на ключи, лежавшие на письменном столе.Дождь кончился, и Джулия опустила брезентовый верх. Когда машина тронулась с места, у меня появилось чувство, будто мы приобщились к Великому Приключению Джулии и Джейн. Но тут я в взглянула на нее и увидела жесткие складки возле ее рта. Она достала из бардачка шифоновый шарф и накинула его на голову, дважды обернув затем вокруг шеи, как обычно делают кинозвезды. Я тщетно пыталась понять, как это у нее получилось, и решила, что непременно спрошу, когда у нее будет хорошее настроение.В ресторане мы сели за свободный столик. Я вынула пачку сигарет, и Джулия попросила у меня закурить. При этом вид у нее был такой сконфуженный, словно она была виновата в том, что я начала курить раньше нее.Когда она заказала бокал вина и уже потягивала его, я спросила, что же все-таки случилось.— Я и сама хотела бы знать, — ответила она. — Вечеринка была просто классная.По словам Джулии, там была вся ее семья и давние приятели. Однако Генри, похоже, никто не понравился. Возможно, ему была неприятна встреча с ее семьей.— Моя семья не похожа на твою, — сказала она и добавила, что каждый член ее семьи хотя бы один раз разводился и на вечеринке присутствовали всевозможные сводные братья и сестры, мачехи и отчимы. Родители Джулии тоже разводились и снова вступили в брак, что напомнило мне, как Генри работал у Брауна, потом ушел от него, а потом вернулся снова.— Они вечно на грани развода, после которого жаждут опять сойтись.— У них что, всегда так было?— Когда мама ушла от нас в первый раз, я была младше тебя, — сказала Джулия. — Мы только-только въехали в прекрасный дом в Коннектикуте. Там был бассейн, окрашенный в черный цвет, и фонари висели так, что деревья отражались в воде. Когда родители устраивали приемы, я наблюдала за происходящим из окна своей спальни. Казалось, будто гости плавают в подводном лесу.— Звучит красиво, — заметила я.— Магия.Она бросила взгляд на мои сигареты и спросила, можно ли еще одну. Я кивнула:— Бери!— Мама ушла в сентябре. Отец по ночам забирался в бассейн и плескался в нем, даже когда уже наступили холода. Вода была усеяна листьями, но он прокладывал себе путь сквозь листву. Я стояла на краю, уговаривая его выйти. Когда он выходил, посреди бассейна оставалась чистая вода, и я видела в ней отражения голых веток.Джулия немного успокоилась. Глаза ее были сухими, хотя она по-прежнему прикрывала их ладонью.Казалось, ей не давала покоя мысль о родителях, а тут еще и Генри со своими выходками. Я пересказала ей все приятное, что говорил о ней мой брат, все комплименты, которые запомнила, и все замечания, которые можно было истолковать как комплименты. Затем перечислила все ее достоинства и умения.— На самом деле все обстоит гораздо сложнее, — сказала она, и я подумала, что она расскажет, как все обстоит на самом деле.Возможно, она это почувствовала, потому что продолжила:— Иногда тебя любят и за твои слабости. То, что ты не можешь сделать, порой привлекательнее того, что можешь.На секунду у меня возникла надежда на свой счет. Но любовь за слабости сама по себе казалась слабостью.— По-моему, Генри тебя любит, — сказала я, но тут же поняла, что наверняка этого не знаю.Она выглядела усталой.Я поведала ей то, что видела своими глазами: с ней он вел себя иначе, чем с другими подругами, которых приводил домой. С ними он держался так, будто они оказались здесь случайно. Уже произнеся эти слова, я вспомнила, что он не сидел рядом с ней за десертом. Именно так он поступал со своими прежними подругами.Джулия посмотрела мне в глаза.— Он никогда не говорил, что любит меня.Казалось, она хотела узнать, не слышала ли я от него этих слов, что обеспокоило меня еще больше.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9