Пытаясь удержаться на ногах, я схватился за щепку, которая напоминала копье. Пытаясь с ней управиться, я шмякнулся об стену.Всякий раз, когда я на шаг отходил от стены, меня сносило назад. Я балансировал на заду, ноги болтались в воздухе.– Ну хорошо, Голиаф, слушай внимательно. Ту жизнь, что вы тут ведете, макаронник может прекратить одной банкой борной кислоты. Я образованный; то есть я умею читать. Я могу рассказать вам о разных вещах, предупредить вас. А взамен я хочу использованный панцирь. Все.Звери рассмеялись – из их пастей несло итальянским халитозом. Седой сказал:– А в чем фишка? Хочешь наполнить его сыром рикотта и сладкими сосисками?– Только панцирь.Гул разочарования: моя просьба – тьфу, слишком скромная, чтобы отказать. Панцири, оставшиеся после линьки, – один из важных компонентов пищи многих насекомых. Но они не совсем al dente и здесь только засоряли комнату.Вперед протолкался безобразный американец с глубоким шрамом поперек головы.– Нам это ничего не стоит, но он может его куда-нибудь подкинуть. Подставить нас. Вы гляньте ему в глаза – он же ненавидит нас до смерти.Он был прав. Но остальные отвернулись. И я тоже – когда ветер стих.Передо мной возвышалась идеальная представительница Перипланета, огромная и гладкая, тело – будто из полированного обсидиана. Лицо соблазнительное, однако злобное. Я влип.– Я так понимаю, ты пришел за кусочком нашей жизни? – Она подвела меня к куче панцирей.– Мне только брошенный кусочек, конечно, если не возражаешь.– Я – Американская Женщина, королева плоти. В основе нашей культуры – обмен едой и услугами. – Средними ногами она качнула пустой панцирь. – У нас тут не благотворительное общество.Остальные опять столпились вокруг.– Моя колония так бедна. Что бы я ни предложил, у вас уже есть, – ответил я.Нагнувшись, она похлопала меня по спине. Как будто ударила табуреткой.– Ну ничего, ничего. Если тебе и впрямь нужен панцирь, я уверена, ты что-нибудь придумаешь. – Я искал глазами пожарный выход. – Мы же не бессердечные твари. Я дам тебе товар, если хорошо меня обслужишь. Толпа заулюлюкала.– Я польщен, – сказал я. – Но что от меня проку такой великолепной особе, окруженной столь мужественными самцами?Самцы зааплодировали. Самки заулюлюкали.– Мне надоели эти неуклюжие щенки, – сказала она. – Одни и те же движения. Раз, два, три. Не понимают, что мне нужно.Она шагнула ко мне. Я попятился, но толпа не пускала.– Разве ты не хочешь меня? – И она бессовестно меня окатила, точно продавщица косметики.Пульс у меня участился, крылья затрепетали. Это невозможно.– Я просто маленький гунн, который не хочет тебя разочаровать.Повторный выброс ее феромонов меня ослепил; ноги свело судорогой. Ее усы терлись об мои, точно ножи об сталь. И я знал, кто будет индейкой. Мои внутренности будто смазали маслом и вынули. Крылья расправились, и здравый смысл покинул меня. Я не думал о боли, об извращенности моей угнетательницы, даже о том, как уродлива вся эта сцена. Я думал лишь о том, ч секс возможен. Видал я и более странные союзы: Айра и Цыганка, Содом и Гоморра.А затем я произнес одну из наиболее прискорбных реплик в жизни:– Ладно, Американская Женщина, делай, что хочешь.Я ждал прикосновения ее рта к моей железе. Зрение вернулось, и я увидел снижающийся подъемный кран. Я припал к полу. Но она нежна. Сила моей химии нас уравняет. В любом случае скоро Американская Женщина станет моей рабыней. Я приведу ее к Айре, и она выбросит из моего шкафчика Бена Франклина, словно песчинку. Можно будет вообще плюнуть на план с человеческим романом. А затем – кто знает? Семья?Внезапно Американская Женщина подняла меня в воздух. Я испугался, что моя железа останется у нее в пасти. Я непроизвольно брыкался, взлетая над деревянным полом, и монстры зашлись в новом приступе хохота. В железе обжигающе пульсировало – Американская Женщина тоже смеялась.– Горяченького парня ты заполучила, – заметил Седой.Она меня выплюнула. Я упал на пол. Над раздутой железой не смыкались крылья.– Пробовал грязь в мыльнице? – ответила она, улыбаясь и отплевываясь. – Вот он на вкус такой же.Пока они забавлялись, я скользнул между ног. Даже если не успею добежать до выхода, может, найду щель и там пережду. Они уже развлеклись, я им скоро наскучу.Я недалеко ушел, и тут раздался голос Американской Женщины:– Куда ты собрался, мой принц? Ты сказал – делай, что хочешь, а твое слово для меня закон. – И она властно преградила мне путь.Я подлез под нее; все равно, что спрятаться в гараже. Я понятия не имел, как же мне до нее достать.– Американская Женщина, – сказал я. – Там, где я рос, говорят: «Она склоняется, чтобы победить». Но в Риме, аморе, поступают, как Тамбеллини.Хорошо бы Тамбеллини раздавили их всех своими ножищами.По очертаниям тени Американской Женщины я попытался вычислить, где у нее гениталии, и пристроил свои. Мой фалломер, мой крюк никогда не расправлялся полностью; в этом не было нужды. Но на этот раз ему предстоял долгий путь.– Спустись ближе или плюнем на это, – сказал я.Она глянула вниз. Судя по ее лицу, игры кончились. Я прицелился. Фалломер преодолел рекордную дистанцию. Я впервые чувствовал, как напряглись мускулы. Когда стало больно, я принялся нащупывать ее отверстие. Безуспешно. Американские дикари гоготали. Я оглянулся: я проделал не больше половины пути до Американской Женщины. Рядом с ее сверкающими конечностями мой честный фалломер колыхался пушинкой.– Осторожней, не то его монстр тебя порвет! – крикнул тип со шрамом.Эта сука не двигалась. Я напрягся, к заду прилила кровь. Но моя конституция не могла предотвратить это унижение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70