Но теперь с Бисмарком не поспоришь: в одиночку я бы добился успеха в первый же день. Я не повторю своих ошибок.По! Я совсем о нем забыл. Он ушел в стену, когда здесь трудился чужак. Через отверстие я вступил в новый мир. Я окликнул По. Он не отозвался, но пещера в стене была такая громадная, что мой голос не мог ее заполнить. Здесь было тепло и тихо. Трубу, что спускалась к раковине, покрывали капли – точно полное вымя. Замечательно. Бисмарку бы понравилось.Я пошарил вокруг. Лишь на обратном пути в шкаф я заметил кончики усов По – они свисали из глыбы старой штукатурки. Я подбежал к нему – или, вернее, к его почти разложившимся останкам. А я-то думал, что По сейчас должен быть довольно тучный. Но, разумеется, преградив нам доступ к стене, Айра запечатал По в образе Фортунато.Итак, склад еды принадлежит мне одному. Я не мог оплакивать По – я благодарил судьбу. Впервые со времен Террора я в безопасности обследовал шкафчик. Вообще-то я не верил, что это когда-нибудь случится. Контейнеры возвышаются мавзолеями, но рядом немало картонных коробок. Макароны мои, паста с яйцами и шпинатом, всех видов и размеров. Печенье, смесь для оладьев, рис, гречка, изюм, шоколадный пудинг, маца – все, все мое!Назавтра вечером я сидел в глубине шкафчика, равнодушный к запахам еды, которую Айра и Руфь готовили в нескольких футах от меня. Я так наелся, что опасался второй старческой линьки. На следующий день Айра заметил упавшие купюры.– Как глупо, – сказал он сам себе, вынул деньги из шкафа и положил в карман.Идеальная жизнь. Я был один, но не одинок. Компания библейских тараканов-психотиков меня не привлекала. Странно, что именно изобилие макарон, которым я наслаждался в одиночестве, вскоре заставило меня передумать.Когда я полз по тоннелю окаменевшей макаронины, мой зад возбуждающе об нее терся. Химия давно успокоилась, но я еще хранил воспоминания о напрасной эрекции на Гольф в Мотеле. Макаронная щекотка раздражала и нервировала, мозг затопили половые фантазии. Меня изводила мысль, что последний, давно созревший сперматофор никогда не выстрелит, что я никогда не почувствую феромонов и безумного погружения в секс.Секс мне нужен. И компания нужна. В чем нетрудно себе признаться.Ничего не поделаешь: возвращаемся к принципам естественного отбора. Но я не стану доктринером. Рыскай Бисмарк где-то там по-прежнему, среди ужасных опасностей без особой надежды на успех, вряд ли он оскорбился бы, обретя еду и безопасность моей кладовой и крепости. Может, еда и безопасность вернут колонии рассудок. Какая польза в их смерти?В гостиной никого не было. Я опоздал. Я заметил перед камином одинокого гражданина. Колумб. Я поведал ему о шкафчике.– Ты использовал нас, а потом бросил, – горько сказал он.– У меня был долгий поход. И еще я попал в Тараканий Мотель.– Но ты здесь. Это чудо.– Посмотри на меня. Я жирный, как рождественская индейка. Я правду говорю.Он недоверчиво меня оглядел:– Я вижу, ты ногу потерял.– А что с остальными? Он ткнул усами вверх.– Зря время тратишь. Каминная полка.А что, на уровне пола жизни больше нет? Я заставил работать свои пять ног, как все шесть. Колумб смотрел на меня, будто надеясь, что я упаду. И я почти упал, когда кирпич под ногами сменился известкой, а потом снова стал кирпичом. На каминной полке – ни души. Надеюсь, им хватило ума спрятаться. Я обошел стеклянный канделябр и керамический фонарь. Я даже заглянул в отверстие для масла – безуспешно. Щупальца тяжелой медной меноры – мало ли куда заведет граждан Исход! – тоже пусты.А потом я их увидел – но не тех голодающих животных, что жалко плелись в комнату. Эти весело бегали и скакали по шахматной доске. Я приблизился, и они окружили меня, заглушив мои слова песнопениями.Стоявший в стороне Аарон покачал головой:– Ты знаешь этот народ, что он буйный.– Какого черта они творят?– Конь, юн та латунная штука. Видишь, как они столпились?Теперь я увидел, что у хаоса имеется центр.– Они думают, это не конь. Исход исчез, и они нашли себе нового бога – Золотого Тельца.– Исход велел себя предать?– Нет, брат мой. Кто-то другой велел, давным-давно, и память о нем сейчас пробудилась. Это был ты.В нашу сторону понесся таракан. Мы укрылись за краем доски, и он пролетел над нашими головами.– Я же рассказывал историю, – возразил я. – Это просто анекдот. Что за ерунда.– Да, я понимаю. Просто анекдот. – И он отвернулся к доске.– Я могу укрыть их за шкафчиком меньше чем за час.Остерегись, предупредил меня дух Бисмарка. Спасти им жизнь, ответил я, вот и все. Я не буду строить их в шеренги, не повлияю на размножение. Но оставить их умирать? Вот это – манипуляция нашим генофондом. Я не брошу их только потому, что у них обнаружились недостатки. У меня самого всего пять ног.Аарон не отвечал. Снова все придется делать самому.Я вытащил из меноры кусок черного фитиля – это будет посох – и вышел на середину доски. Граждане обступали коня.– Кто господень – иди ко мне! – пропел я. Гвалт постепенно утих. Гражданам, похоже, плевать, кто изображает пророка.– Вы сделали великий грех; итак я взойду к господу, не заглажу ли греха вашего.Они безмолвствовали, пока я медленно шел по доске, нарочито прихрамывая на изуродованную ногу, будто сгибаясь под тяжестью их грехов. Я пересек каминную полку и исчез за лампой.– Грешники! Они изведают мой гнев! – Я заехал фитилем по новому панцирю. Панцирь отозвался мощным басовым эхом. Я сам едва не перепугался.– Ослепительный свет и жара смутили их. Воистину, они праведники, – ответил я сам себе нормальным голосом. – Праведность не тает, точно масло в полуденном солнце! – Я снова грохнул по панцирю и тихонько выглянул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70