Я старался не гневить Отца, отвергая его дары.Впервые в жизни я обрел покой и душевную цельность. Я жил хорошо, неколебимый в сознании, что однажды уйду к жизни еще лучшей. Лишь одно меня мучило: равнодушие Айры. Его жизнь ничуть не изменилась. Древние иудеи запечатлели свои муки в Ветхом Завете; разумеется, и наши мученики заслужили признание.О, гордыня, жалкий порок! Какая разница, кто об этом знает, если знает наш Отец. Я запомнил слово: люби врагов моих, благословляй проклинающих меня, благотвори ненавидящим меня и молись за обижающих меня и гонящих меня, и да буду сыном Отца моего Небесного. Я вернулся в стенной шкаф для раскаяния. Отец верил в любовь, молитву и, как я выяснил, в физическую подготовку.Во вторник после ужина Айра пришел в гостиную и поставил перед собой шахматную доску.– Больше нельзя откладывать, – сказал он, Руфь стояла у него за спиной.– Пока ты их не расставил симметрично и скучно, попробуем что-нибудь новенькое. Например, смешаем светлые и темные фигуры с обеих сторон. Поразительно, что Верховный суд до сих пор не осуществил в шахматах расовую интеграцию.– Ты хочешь, чтобы я подал об этом прошение?Она расставила фигуры по-своему.– Смотри, теперь они не будут все время драться. Эта королева поболтает с лошадью – с рыцарем, – и он поскачет к другой королеве, передаст ей письмо, как почтовая служба на перекладных. Королевы вместе пообедают, может, в театр сходят и поделятся опытом, как они командуют своими королями. Офицеры приглядят за королевами. А ладьи пусть стоят, где стояли. Тогда в центре доски поменьше выйдет давки. Смирись, Айра. Фигуры расстроены. Ты и Лев, вы играете ими друг против друга, будто – и мне больно так говорить – будто они просто пешки. Сыграйте дружески.Благословенны миротворцы, ибо они узреют Бога.Позвонили в дверь. Айра открыл и вернулся в гостиную с Оливером.– Привет, Оливер, – сказала Руфь. – Как дела? Где Элизабет?– С ней все в норме. Смотри-ка, во что это вы играете? Почему у вас пешки в заднем ряду? А это что? Оба короля под угрозой мата с трех сторон. Как вы узнаете, что игра закончилась? Когда один из вас помрет?– Это работа Руфи. Пацифистские шахматы, – пояснил Айра.– Постойте, я угадаю, – сказал Оливер. – Цель игры – взять вражеского короля и всучить ему альбом антивоенной фолк-группы «Петр, Павел и Мария».– Нет-нет, – возразила Руфь. – Здесь нет врагов. Все играют вместе. Посмотри, какой узор на доске – настоящий постимпрессионизм. Такое в битву ни за что не превратить.Оливер сел и сказал:– Забавно. Позволите мне вариацию? Айра глянул на часы.– Конечно, почему нет.Любит соседа своего, как самого себя. Оливер очистил доску.– Представьте, что доска – это гетто.– О, нет, – простонал Айра.– Вот эта пешка – адвокат. Этот король – пушер и убийца. Вокруг полиция, его арестовывают, когда кто-то настучал. Цель игры – провести адвоката через полицейский кордон, чтоб он вытащил убийцу, пока не слинял дятел.– Ты что-то хотел или тебе просто скучно? – спросил Айра.– Фонарь.– Там, откуда я родом, это зовется наглостью, – сказал Айра.– Ты не поверишь. Моя жена думает, что беременна…– Неужели! – воскликнула Руфь. – Мазл тов.– Пока нет, Руфь. Эта мысль приходит ей в голову каждый месяц. И теперь она хочет, чтобы я посмотрел внутрь – может, увижу там что-нибудь. Я просто притворяюсь.Руфь и Айра скептически переглянулись.– Разумеется, – сказал Айра. – Я польщен, что ты выбрал именно мой фонарь.– Помнишь тот вечер, когда ты сказал, что идешь за фонарем, а в итоге приставал к моей жене? Знаешь, кто тогда вырубил свет в кухне? Тараканы. Именно. В розетке оказалась целая толпа – настоящие жареные тараканы. Ты же их туда не совал, правда?Во мне вскипел гнев. Впервые с перерождения я не нашел утешения в Книге.– Пошли найдем фонарь. Ты уж лучше осмотри все до схваток, – посоветовал Айра. Он проводил Оливера и вернулся к шахматной доске.– Когда это ты приставал к его жене, Айра? Мне ты об этом рассказать забыл.– Ты же меня знаешь. Приставала – мое второе имя. – Он принялся сортировать фигуры по цвету.– Тогда скажи мне, Айра Приставала Фишблатт. Что вы делали? Целовались? Обжимались? Или ты отхватил целый пирог?– Целый пирог? Ну, это уже просто порнография. Что с тобой сегодня? Он про тот вечер, когда отключился свет и я порвал костюм.Но Айра чувствовал себя виноватым – по макушке видать. Всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, тот прелюбодействовал с нею в сердце своем, неважно, отхватил он целый пирог или нет.– А, – сказала Руфь. – Как думаешь, тараканы правда залезли в розетку?– Если и существует животное достаточно тупое, чтобы себя зажарить, – это таракан. У них мозги с булавочную головку.Ох, Айра, Айра. Кто скажет «творение твое ничтожно», не избежит адских мук.Он расставил фигуры в исходную позицию.– Ты с нею целовался? – спросила Руфь. – Я тебя не осуждаю. Она чертовски мила.– Думаешь? Вот сама с ней и целуйся. Эй, коня не хватает. – Айра поискал на каминной полке, затем на полу. – А, вот он, в углу. – Айра наклонился. Внезапно отшатнулся.– О, господи, какая гадость, – сказал он севшим голосом. Рысью побежал в кухню и вернулся с нашатырем и бумажным полотенцем.– Что, лошадка наложила кучу? – спросила Руфь.Айра опасливо, двумя пальцами поднял фигурку и пшикнул.– Осторожнее! Ты на меня брызгаешь! Скривившись, Айра насухо вытер коня.– Знаешь, что там было? Тараканьи кишки. А тело на полу валяется.Я посмотрел вниз. Колумб. Снова я свидетель последних потерь.– Тебе противно? Вообрази, каково таракану, – сказала Руфь.О, Отец, мы послушали тебя и разрушили идолов, что оскорбляли тебя. Почему ты назначил нам столь высокую цену?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70