Новый сгусток крови из правого глаза и раны на виске слился с потоком из носа, и все вместе эти ручьи потекли на ковер.Я услышал тихое бульканье. Кислый, полупереваренный цыпленок с рисом медленно, однако упорно полз из полуоткрытого рта по щеке. Как это похоже на Айру – увильнуть, подставить другую щеку. Но он задумал нечто еще трусливее и богохульнее. Он закашлялся, пузыри на губах вздулись и лопнули, обрызгав ему лоб. Уже обрезанный и прошедший бармицву, он помазал себя собственной блевотиной – исключительное соборование.После смерти он не дождется прошения, и я не утешу его, обнадежив хоть ненадолго. Я взобрался к нему на лоб и растер горькую жижу. Когда нечистый дух выйдет из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя, и не находит.Конвульсивные спазмы сотрясали его грудь. Он абсолютно лишился власти над организмом, точно его пшикнули спреем. Окровавленные руки прощально дергались, хотя могли бы дотянуться до рта и предотвратить смерть. Кашель в груди замер. Левый глаз остекленел, возмущенный и недоумевающий. Другой, истерзанный разбитыми осколками, сочился кровью и влагой. Вспомни, Айра: если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя, ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну. Но в этом и загвоздка, старик. Раз вырвать не можешь – пропал.У меня заболели ноги, и я вернулся в спальню за порцией лактозы. Руфь все сидела в ванной, напевая: «Парня моего никакой красавчик не заменит…»Я вернулся в гостиную и по кровавой корке взобрался Айре на подбородок. Его лицо воняло сожженным мясом и блевотиной. Кожа вокруг губ уже синела – получалось симпатичнее, чем обычный нездоровый розовато-серый оттенок.Потемневшей щекой я прогулялся до очков. Левый глаз еще застеклен. Может, Айра увидит, как я, огромный и волосатый, заполняю собой его взор, как заполнял его жизнь. Я попрыгал на стекле, надеясь, что оптический нерв еще поживет и Айра унесет мой образ в преисподнюю. А может, я оставлю его тут для тараканов, червей и клещей – пусть превращают его в дерьмо и потомство.Я стоял на линзе, пока он не перестал дергаться. Кровь бурыми пятнами застыла на лице. Воздух надо ртом и у носа был тошнотворный, но неподвижный. Я спустился по шее и приложил усик к сонной артерии. Ничего. Я свободен. Квартира моя. Я вернулся на стекло и увидел свое отражение в мертвом Айрином глазу. И тогда я сказал нам обоим:«Отдай душу за душу, глаз за глаз, зуб за зуб, руку за руку, ногу за ногу, обожжение за обожжете, рану за рану, ушиб за ушиб».Скрипнула дверь ванной.– Айра, дорогой, принеси мне, пожалуйста, сумочку. Она в кухне на столе. Спасибо.Я скользнул вниз по волоску из ноздри, кровавой тропой спустился на пол и устремился за живительной порцией лактозы.– Мне нужна косметичка, Айра. Пожалуйста, милый, я мокрая. Можешь? Айра? Царство небесное – Кто открывал дверь?– Иногда я, иногда Айра.– Где вы его принимали?– Мы обычно сидели компанией в гостиной. Он входил и здоровался. Иногда присаживался на минутку.– А потом?– Потом Айра и Руфус уходили в кухню. Они всегда занимались делами наедине.– После ужина?– Да.– О'кей, значит, придется что-нибудь приготовить. Кто к вам заходит?– Вэйнскотты, соседи. Но они тут ни при чем.– Видите ли, Руфь, какая штука. Когда он войдет, все должно быть, как обычно, чтобы он не запаниковал и не слинял. Если он привык встречать у вас Вэйнрайтов, он и теперь должен встретить Вэйнрайтов. Они хладнокровные? Смогут вести себя нормально, когда Руфус придет?Руфь помолчала.– Нет. Я, честно говоря, не уверена. – Она вытерла глаза, красные и опухшие.– Он видел у вас что-нибудь особенное? Сладкие блюда какие-то или еще что?– Пирожные на столе и кофе, но отсюда их не видно. А кроме них – только субботние свечи.– Простите мое невежество – вот это субботняя свеча, в стакане?– Нет, это поминальная.– Как вы думаете-, можно ее убрать из поля зрения на час или около того?Она прикрыла рот ладонью.– Да, я думаю, можно.– Вы знаете, где Руфус хранит пистолет? Видели выпуклость у него под мышкой, на поясе, на лодыжке?– Ну, он никогда не снимает пальто.– Скажите, это единственная дверь в квартиру или здесь есть пожарный выход? Может, большое окно, через которое можно бежать?– Только входная дверь.Он вытащил портативную рацию.– Донорский пункт, ответьте Дракуле. Накройте стол на четвертом этаже. Все гости проходят через парадное.Рация затрещала статикой.– Дракула, вас понял. Я в пути. Сообщи, если пить захочешь. Джефферсон дождется слесаря в донорском пункте. Отбой.Осмотрев квартиру, Дракулов партнер вернулся в коридор.– Только одна дверь.– Да ну, О'Коннел? Думаешь, леди не в курсе?– Она-то в курсе, но это не означает, что ты в курсе, Динунцио.– Итак, я в курсе.– Теперь ты дважды в курсе. – И О'Коннел вернулся в гостиную.– Ладно, Руфь. Вот что мы сделаем. Прежде всего, я прошу вас никому не звонить и не подходить к окну, пока он здесь не появится. Просто для безопасности.– Вы полагаете, я что сделаю, детектив? Предупрежу человека, который убил моего любовника?– Это стандартная процедура. Ну, вы понимаете. Дальше. Когда вы откроете дверь, введите его в квартиру – так далеко, чтобы я или О'Коннел встали между ним и входной дверью. Мы его отсюда уведем. И самое важное, Руфь: немедленно сматывайтесь. Я не хочу, чтобы вы пулю схлопотали.– Просто скажите, что мне ему говорить.– Скажите, пусть зайдет в кухню. Скажите, что Айра приболел, он в ванной, и вам нужно проверить, все ли с ним хорошо. Потом окликните Айру по имени, идите в коридор и оставайтесь там. Итак, попробуем. Я буду Руфус.– А я буду Руфь, – сказала Руфь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70