Но его еще нужно было воспитать, это необыкновенное. В ней еще нужно было раскрыть женщину. Она же еще сама в себе не слышала женщину.
– Скажи, пожалуйста.
– И вот он начинает ею заниматься. Но этого не передать. Нет. Это нужно только смотреть. Он водит ее по разным местам, по ресторанам, по барам, он ее всюду ведет, а она доверчиво ему отдается. Он ее обучает танцам; не спеша, грациозно вводит во все искусы жизни. Они посещают клубы какие-то, он ей всего-всего рассказывает и каждый вечер покидает, чтобы она, мучаясь ночью, ждала без сна нового дня и новой встречи. Это красиво растягивается на весь фильм. И он ею не завладевает. Он ждет. Он очень мудро поступает. Он ее готовит. Он ведь во все время знакомства ни разу не остается с ней на ночь.
– Что, сколько знает, и ни разу?
– Нет, ведь она еще невинна.
– Так она невинна?
– Да, она совершенно девочка. Ничего не знает. А он мудро поступает. Он отдает ее в руки других мужчин, чтобы те обучили всему. Это настолько тонко, этот поступок, что нельзя и передать.
– Что же, он не мог и сам обучить?
– Ты не понимаешь. Это не просто. Он не хочет девочку, неопытную, он хочет искушенную женщину. Ему не нужна девочка, ему нужна женщина. И как ему ни больно, он все же отдает ее на обучение другим.
– Этого я не могу понять. Зачем отдавать другому? Нет, я бы всему обучал сам, и, по моему мнению, каждый мужчина поступил бы подобным образом.
– Нет, нет, это очень деликатно, это очень философский момент. Это лишь настоящая женщина в состоянии оценить. Раньше и я бы не смогла, а теперь я могу. Он хочет, чтобы она узнала ему цену, чтобы оценила его, а это невозможно без знания других мужчин. Он хочет, чтобы она познала его не первым, а после других, и выделила его среди других, и возвысила в своих глазах, – до недосягаемых высот. Он ведь знает, на что способен: никто с ним не сравнится, и никто его не затмит. Он знает, что опасаться нечего. Но она еще не знает. И вот он ее опускает, чтобы затем принять.
– Ну, не знаю, трудно согласиться. А что потом, они встретились?
– О да, конечно. Потом он завладел ею, и что это была за встреча! Он так измучался, исстрадался, так соскучился. Но его труды не пропали напрасно, она узнала в себе женщину и полюбила его. Ты знаешь, я бы еще, вот сейчас, посмотрела этот фильм. С удовольствием. Еще бы раз взглянула на этого, – как же его фамилия? – актера.
– Послушай, что я тебе скажу. А где мы едем? Мы же давно с тобой едем.
– Ты имеешь в виду, что пора покушать?
– В некотором роде, да.
– Я буду потихоньку доставать.
– Так это нужно заказывать чай.
– Не надо чая, достаточно кипятка. У меня взяты пакетики с чаем для заварки, причем, двух сортов: с веревочками и этикетками и без веревочек. К тому же, я отсыпала немного кофе в майонезную банку, на случай, если тебе захочется.
– Покушать нам действительно подошло время, но, видишь ли, в чем дело, я очень люблю пить чай из стаканов в подстаканниках, разнесенных проводником.
– Нет, Володя, зачем нам покупать чай?
– И чтобы с двумя прямоугольными кубиками сахару.
– Нет, пускай это будет просто кипяток.
– Ну, я тебя прошу.
– И я заварю его.
– Ну, согласись на это ради меня.
– Сколько же возьмем?
– Возьмем три стакана.
– Хорошо. Я согласна.
– Спасибо тебе.
– Прости, что не согласилась сразу, а стала перечить.
– Ну что ты, что ты.
– Я подумала только о себе, а так нельзя. Необходимо думать вперед о тебе.
– Перестань, я тебя прошу.
– Если тебе вздумалось попробовать чаю из стаканов в подстаканниках, конечно же, надо это устроить.
– Ты и так обо мне заботишься как о ребенке, не вини себя. Молодой человек! Проводник! Послушайте, когда же у нас будет чай? Утром? Позвольте, я не понимаю. Ведь мы утром прибываем. Что он говорит? Я не понимаю.
– Я сейчас схожу, разберусь.
– Нет, Галочка, не волнуйся, я сам все выясню. Молодой человек! Нам необходимо горячего чаю.
– А мне тоже закажи два стакана. Тебе два и мне, итого четыре. А я пока примусь доставать.
…
– Он пообещал, но передал, что не раньше, чем через час.
– Может быть, начнем без чая?
– Нет, пускай подождем. Дело в том, что я совершенно не могу без горячего. Ну, абсолютно.
– Ты дома ешь горячее?
– Видишь ли, что, дома я совсем плохо ем. Мне никак не поесть со всеми. Я жду, когда сын и дочка и все соберутся за обеденным столом.
– Вот ты напрасно. Не надо никого ждать. Захотел и садись кушать, не жди никого.
– А они кто куда. Я же за многие годы привык.
– Нет, нет, нельзя себя терзать. Кушай, когда приходит желание.
– Вот я по этому поводу вспомнил историю.
– Правда? Рыбу будешь?
– Нет, не буду. А впрочем, доставай все. Я тогда служил в Германии.
– Ты был уже женат?
– Да, конечно. Давай расстелим вместе. Уже не припомню городок тот. Мне их названия были неразличимы. И ты знаешь, городки чистые, ухоженные, и жители приветливые, воспитанные. Меня как раз откомандировали в небольшое местечко для покупки продовольствия, и вышло так, что это оказался монастырь.
– Мужской?
– Нет, что ты, женский.
– И что, мужчин в нем совсем не было?
– Послушай, какие мужчины? Откуда? Но позволь, я расскажу.
– Хорошо, хорошо, рассказывай.
– Монастырь этот старинный, но содержится, боже ты мой! Стены, кровли, оконные проемы, красочкой подведены, дорожки, цветники. Встретила меня настоятельница. Не знаю, как уж у них там по иерархии.
– Мать-игуменья.
– Вполне может быть. Я, понимаешь ли, не запомнил, да и памяти на такие вещи у меня в те годы не было. Я был в полном расцвете, подтянутый, стройный. А она, следует сказать, совершенно молодая женщина.
– И что было дальше?
– Очень любезно приняла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9