Тебе это не идет. Неужто тебе никогда не хотелось… большего?
Диг отложил вилку и обхватил ладонями щеки, чтобы успокоится и заодно прикрыть багровую физиономию. Он гордился тем, что вышел с честью из этой трагической ситуации, тем, что оказался способен дать добрый совет горевавшей подруге, и теперь почувствовал, что может отважиться на еще один зрелый поступок: рассказать Дилайле правду.
— Даже не задумывался об этом, пока ты не объявилась, — откровенно ответил он.
И поведал о девушке, с которой переспал на свой тридцатый день рождения, и о разговоре с Надин в кафе, к которому ни он, ни она всерьез не отнеслись. Рассказалал о том, что почувствовал, когда встретил Дилайлу в парке, о совсем волнении за ужином в ресторане, как был очарован ею в тот вечер и как совершенно обалдел от неожиданного поцелуя в такси. Он говорил об ощущении перемен и взросления, которое породило в нем ее присутствие, о его внезапном решении приложить усилия и добиться большего от жизни — больше денег, успешных проектов, уважения и, самое главное, больше любви.
— Сегодня утром, выслеживая тебя, я смотрел на людей на улице, представлял их жизнь — дети, работа, ответственность, — и впервые думал: «И я так смогу, смогу жить, как эти люди.» С хорошей женщиной, ребенком, собакой, — нормальной собакой, большой, — в просторной квартире вместо конуры, с отпусками два раза в году, с тещей и тестем, годовщинами, ранним отходом ко сну и всем прочим. Но потом до меня дошло: уже поздно. Я опоздал. Ведь все это держится на чем? На подходящей женщине. Без нее ничего не получится и не начнется. Но все мои знакомые женщины уже с кем-нибудь живут. Куда ни глянь, всюду пары. Вокруг не осталось ни одно приличной одинокой женщины. Я думал, что ты одинока, но ошибся. Всех хороших уже разобрали.
— Ты повторяешь слово в слово то, — усмехнулась Дилайла, — что давно твердят женщины моего возраста. Но, по-моему, это неверно. В нашем возрасте многие отношения, которые завязались в школе или университете, начинают портиться и распадаться. И появляются толпы новых одиноких мужчин и женщин, они не хотят повторять прежних ошибок и на сей раз ищут того, кто им действительно подходит, того, с кем они могли бы провести остаток жизни и завести детей.
— Отчаявшиеся женщины, да? Такие меня не интересуют. Потому что они лишь лихорадочно используют последний шанс, им нужна только сперма, и плевать… — Диг не знал, как еще припечатать «отчаившихся», и поднял руки.
— А что тебе нужно, Диг? Какой у тебя идеал женщины? Опиши.
— Ну.. она должна быть такой, как ты, только без мужа, ребенка и собаки.
— А если серьезно?
— Хм-м… Если серьезно, то она должна быть красивой, разумеется, и обязательно стройной. Хорошо бы блондинкой с чудными острыми грудками. Прости за пошлость, — извинился он, — но мы, лондонцы, все такие…. Ладно… э-э… она должна быть моей ровесницей.. либо очень зрелой двадцатидвухлеткой… И умной, — фантазировал Диг, — но не интеллектуалкой. Я до смерти боюсь интеллектуалок, с ними ни в кино не сходишь на какую-нибудь чушь собачью, ни сериал по ящику не посмотришь. У нее должен быть хороший аппетит, она должна наслаждаться едой, особенно карри. И было бы здорово, если бы она умела готовить.
Ей должны нравится пабы и музыка, которая нравится мне. Она должна быть общительной, но и благоразумной на тот случай, если у нас появятся дети. Помешанной на вечеринках идиотки мне не надо. Я хочу, чтобы на нее можно было положиться: если она сказала, что будет там-то и тогда-то, значит там я ее и встречу. Дерганых и легкомысленных я не приветствую.
И… — раздумывая, он барабанил пальцами по зубам, — деньги пришлись бы очень кстати. Да, я бы не возражал против женщины с хорошим счетом в банке. Домашняя девушка — тоже хорошо; если она будет привязана к родителям так же, как я, то поймет, почему я до конца не могу разорвать пуповину. И… — он щелкнул пальцами, знаменуя появление нового соображения, — аккуратная. В разумных пределах, конечно. Понимаю, никто не способен сравняться со мной по части уборки. Но все-таки.
— В общем, ты малый не капризный, — ехидно вставила Дилайла.
— А то, — ухмыльнулся Диг и откинулся на спинку дивана. — Но самое главное требование следующее: чтобы я бы мог проснуться с ней рядом в субботу утром и подумать: «Здорово, впереди выходные и со мной моя девушка, и что бы мы ни предприняли, все будет замечательно, потому что она мой лучший друг и мне нравится ее общество».
Дилайла улыбалась, слушая Дига.
— Что ж, поздравляю, — она протянула ему руку, — ответ правильный. Официально заявляю, ты созрел, чтобы завязать взрослые отношения. Но хм… дай-ка подумать… у нас, кажется, есть одна маленькая проблема?
Она дурачилась, потирая подбородок и притворяясь обеспокоенной. Диг не понимал, куда она клонит.
— Какая? — спросил он.
— Где же мы найдем женщину, которая бы удовлетворяла всем этим требованиям? Разве такие на свете существуют?
— То-то и оно! — подхватил Диг.
— Красивая, умная, одинокая, любительница карри и пабов, аккуратная и разумная, домашняя и к тому же лучший друг — таких не бывает! — Она хлопнула себя по лбу в притворном расстройстве.
Диг заерзал: беседа принимала странный оборот.
— По крайней мере, я таких не встречал, — решил он поставить точку.
— Но подожди! Какая же я глупая! Я знаю такую девушку. И почему я раньше о ней не вспомнила? Она идеально тебе подходит. Ты ее полюбишь. — Она принялась рыться в сумочке. — Я дам тебе ее телефон.
— Да? — оживился Диг. — Кто она? И что за человек?
— В точности, как твоя идеальная женщина. Ей тридцать лет, красивая, преуспевающая, нежная, добрая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104