Аллен был отцом ее детей, и мне нужно было узнать, каковы его планы. Я не уверен в деталях юридической ситуации, но мне сообщили, что теоретически он может заявить претензии на часть стоимости дома, в котором они жили совместно. Учитывая, что он ни цента не платил на содержание детей, им и мне, вероятно, удалось бы выиграть дело. Но мне надо было узнать, есть ли у него такое намерение.
— И что он сказал?
— Что такого намерения у него нет.
Мейсон перевернул страницу и продолжал писать.
— Это интересно, сэр, поскольку всего на несколько дней раньше он позвонил адвокату в Рено о приостановлении утверждения завещания вашей жены ввиду предъявления претензии.
Аллен сказал мне, будто думал, что у Люси никогда руки до завещания не дойдут. Тем не менее он, видимо, считал это более чем вероятным.
— Ну сукин сын! — сказал я.
— Он вас об этом не предупредил?
— Конечно, нет.
— Было ли вам известно, что три года назад мистер Аллен унаследовал дом в Калифорнии, собственность его матери, который он сдавал за тысячу четыреста долларов в месяц?
— Что-что?
— Вам это не было известно?
— Разумеется, мы об этом не знали. Он не сообщил Люси, что его мать умерла.
Снова длинные записи в блокноте.
— В каком часу вы уехали? — продолжал Мейсон.
— Откуда уехал?
— Из дома мистера Аллена.
— Не знаю. Где-то около полуночи, надо полагать.
— В тот же вечер?
— Да.
— Куда вы поехали?
— Назад в Рено.
— Не слишком ли поздний час для дальней поездки?
— Иначе мне пришлось бы переночевать у Аллена, а этого я никак не хотел.
— Так что вы поехали прямо в Рено?
— Нет, я остановился в мотеле на шоссе, а дальше поехал на другой день и сюда вернулся дневным рейсом.
— И мистер Аллен был в добром здравии, когда вы уехали?
— Ну, он был сильно пьян, но в остальном вполне нормальным.
— Вы расстались в хороших отношениях?
— Настолько хороших, насколько возможно при данных обстоятельствах.
— Каких обстоятельствах?
— Мы завершили «откровенную дискуссию», по выражению политиков. Как я уже сказал, он был сильно пьян.
— Дискуссию о чем?
— О том, о чем я уже говорил. И на некоторые личные темы.
Детектив сделал еще несколько записей в блокноте. Поскрипывание его пера действовало мне на нервы.
— Так что же случилось? — спросил я настойчиво.
— Ну, именно это мы и стараемся выяснить. Вы говорите, что расстались с мистером Алленом примерно в полночь в субботу и он был жив и здоров, так?
— Да.
— Ну хорошо. По этой дороге, видимо, ездят редко, а по воскресеньям и того меньше. Во всяком случае, людям шерифа не удалось найти никого, кто бы проехал мимо в тот день. Поэтому нам неизвестно, что произошло в воскресенье. Но в понедельник около полудня проезжавший мимо автомобилист позвонил и сообщил о несчастном случае.
— Каком несчастном случае?
— Видимо, у мистера Аллена было что-то вроде вышки с ветряком, который он использовал для получения собственного электричества.
— Он мне его показал.
— Ну, так в воскресную ночь ветер разыгрался больше обычного. В индейской резервации неподалеку сорвало пару крыш. Ну и он опрокинул вышку Аллена. Видимо, укреплена она была кое-как — привинчена несколькими болтами к не слишком толстой бетонной плите.
— Я видел, что она покачивалась, пока я был там.
— Ну, как бы там ни было, мачта опрокидывается и падает на трейлер, в котором жил Аллен, проламывает его и переворачивает топящуюся чугунную печку. Вспыхнувший пожар уничтожил практически все, что было внутри.
Я засмеялся вслух — так велико было мое облегчение. Если эти фотографии и видео существовали не только в воображении Даррила Боба Аллена, они безвозвратно уничтожены. Секунду спустя я испытал не менее глубокое отчаяние. Теперь я уже никогда не узнаю, как выглядела Люси, когда она еще не была знакома со мной. В заключение я ухватился за еще одно из слов Мейсона.
— Практически?
— Ну, примерно все. По-видимому, картина была ужасающей. Однако кое-что действительно уцелело.
— Например? — свирепо спросил я.
Мейсон улыбнулся:
— В частности, против всякого вероятия — пленка.
— Пленка? Какая пленка?
— Кричать причины нет, сэр.
— Извините.
— Ну, видимо, Аллен был чем-то вроде фотографа-любителя. У него имелась хорошая старая камера — «лейка» еще шестидесятых годов. Каким-то образом при падении мачты она отлетела в угол, на нее тут же опрокинулся стеллаж и укрыл ее от огня. Стеллаж был из какого-то прессованного картона, который горит очень плохо. Просто как бы тлеет, а при выгорании кислорода там…
— Ну а на пленке что?
— Вы опять кричите. Почему вас так волнует эта пленка?
— Извините. Аллен сказал, что у него есть пленки со снимками моей покойной жены, которые он забрал, когда они расстались. Ну, я и подумал, что речь может идти о них. Но что с Алленом? Он был там, когда это произошло?
— Да, он был там.
Мейсон нацарапал еще несколько строчек, потом сунул руку в карман и вынул коричневый конверт.
— Ну а снимки ничего общего с тем, о чем вы говорили, не имеют. В камере была непроявленная пленка. Люди шерифа проявили ее и напечатали. Много пейзажей, жутковатого вида скалы, выеденные эрозией склоны. А потом вот эти.
Он передал мне конверт. Внутри лежали два черно-белых снимка, на которых мужчина целился в объектив камеры из пистолета. Я поглядел на Мейсона, он протянул руку, и я вернул ему фотографии.
— Вот почему я узнал вас, когда вы вошли в вестибюль, — продолжал он. — И, видимо, не только я. Оружие, разумеется, тоже уцелело. Пистолет тридцать восьмого калибра модели…
Он сверился с записью на одной из первых страниц своего блокнота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39