Я объяснил ему, что мне надо как-то защищать мой дом от распоясавшегося хулиганья. Он кивнул сочувственно, но слегка скучающе. Его интересовало, зачем мне понадобился пистолет, не больше, чем торговца автомобилями интересует, куда вы намерены отправиться на купленной машине. Лефти хотел одного: сбыть свой товар. Он начал описывать технические достоинства и недостатки разных моделей, которые мог предложить. Он поочередно доставал их и вкладывал мне в руку. Ощущение было странное: я вдруг осознал, что никогда прежде не прикасался ни к чему, что предназначалось бы исключительно и специально для убийств.
За углом разрушающегося помещения бензозаправки ветер дул свирепо и безжалостно. В алюминиевом трейлере, установленном на бетонных блоках, горел свет. Даррил Боб Аллен одним прыжком взял три ступеньки и открыл дверь.
— Входите, — пригласил он.
Внутри трейлер выглядел тесноватым, но уютным. Стены были обиты вагонкой, пол покрыт ковром. Стеллажи и шкафчики по обеим сторонам оставляли только узкий проход, который завершался маленьким жилым помещением с продавленным кожаным диваном, стерео и телевизором. В центре стояла чугунная печурка с трубой из оцинкованного железа, выведенной наружу через потолок. Воздух был теплый, с приятным запахом древесного дыма. В углу стоял деревянный торшер стиля тридцатых годов с матерчатым плоеным абажуром. Лампочки под ним то вспыхивали ярче, то почти угасали, как лампочки вывески снаружи.
— Немножко музыки?
Не ожидая ответа, Аллен нажал кнопку кассетника.
Из окна мне видно, как по улице
Девушка моя идет с другим
И с него не сводит глаз.
Он ее к себе прижал, как прежде я,
Если б умереть сейчас!
Он сделал несколько па в такт музыке. Несомненно, танцевал он хорошо — и грациозно, и ловко. Еще одно, что дала понять Люси в неосторожную минуту: в постели ее муж был и энергичен, и старался угодить ей.
— Что скажете? — спросил он.
Он имел в виду песню, а может быть, стерео, но я предпочел не понять.
— Вы прекрасно танцуете.
— Ну, не так, как Люс, — сказал он, садясь во вращающееся кресло. — Вот она была хороша. Все тело в это вкладывала, но никогда не теряла контроля. Никогда. Понимаете, о чем я? Всегда видно, если женщина хороша, и, уж поверьте мне, она была по-настоящему хороша.
Он засмеялся.
— На следующее утро она иногда жаловалась, что у нее ступни ноют. А я ей говорил: как это — ступни? А вы любите танцевать? Вы когда-нибудь с ней танцевали?
Вот она приходит.
О, она приходит.
Да, она приходит.
Вот приходит ночь.
Аллен внезапно выключил музыку и нажал кнопку перемотки. Пока лента перематывалась, он отошел в темный конец трейлера, вернувшись с квартовым кувшином канадского виски и двумя стопками. Раздался щелчок, перемотка кончилась. Он уложил кассету в футляр и, казалось, собрался убрать ее на полку стеллажа, заставленную другими аудио— и видеокассетами. Затем как будто передумал и положил ее на стол.
— Выпьете? — спросил он.
— Нет, спасибо. Мне ведь еще вести машину.
— Думаете сегодня же и вернуться? Путь неблизкий. Черт, я могу уложить вас тут. Диван раскладывается вроде как в кровать.
Все еще стоя, Аллен налил виски себе. Он чуть покачнулся, и я сообразил, что он пьян. Возможно, он начал загодя, ожидая, что я приеду гораздо раньше. Тем лучше. Это облегчит дело, когда настанет время.
— У вас тут отлично все устроено, — заметил я, чтобы что-то сказать.
— Да, неплохо. У меня есть мои аудио, мои видео, мои фотографии.
Он улыбнулся улыбкой, которую я не понял.
— Мои воспоминания.
— Все, кроме книг.
— У меня есть книга. Единственная, которая мне требуется.
Так он один из тех! Люси ничего не говорила мне об этой стороне его личности. Или он обрел Христа после того, как она его бросила?
Он указал на полку, на которой выстроились примерно двадцать одинаковых высоких узких томов в черных переплетах.
— «Британская энциклопедия», — продекламировал он, пародируя оксфордское произношение. — Издание тысяча девятьсот одиннадцатого года, все двадцать восемь томов, не считая указателя и карт. Пока я прочел примерно две трети. Прочел о поэте Овидии в томе с заглавием «Ода — Плата». Овидий такой поэмы не писал, насколько им известно, а этим парням известно все, но, думается, она имела бы большой успех. Что-то вроде кабацких баллад Роберта У. Сервиса. Крепкий материальчик. Как я всегда говорю, два старейших вранья: «Чек вам выслан по почте» и «Я обещаю не кончать у тебя во рту». А вы книгочей?
— Наверное, этот комплект недешево стоил.
— Обошелся мне в пятьдесят долларов. Библиотечная распродажа. Решили обновить фонды и понятия не имели, сколько она стоила. А мне так или иначе нужно было проехать через Карсон за дровами для печки. Езжу раз в год в Национальный парк на тот берег озера Тахо. Нахожу парочку упавших стволов, распиливаю на чурбаки циркулярной пилой и загружаю лебедкой в прицеп. А здесь раскалываю на полешки и укладываю в поленницы. Как раз хватает на всю зиму.
— Но ведь это же незаконно?
— Меня еще ни разу не изловили. Полицейских тут маловато, ну и участки у них огромные. Так что валяйте, пейте под завязку. Здесь вас никто не остановит за управление машиной в состоянии алкогольного опьянения.
Тут он снова сел, скрестил ноги и посмотрел прямо на меня. В первый раз, осознал я теперь. До этого момента взгляды были мимолетными, искоса и поддразнивающими. А теперь была конфронтация. Разминка кончилась, и вот-вот должна была начаться игра.
— Так вы сказали, что хотите поговорить о ребятишках. Да, кстати, как они там, милые очаровашки? Трудно поддерживать связь, когда надо ехать в какой-нибудь бар, чтобы позвонить, ну и вообще.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39