Из ящиков Горлов сложил на поляне нечто вроде стола и Никиткиной лопаткой засыпал снегом, чтобы никто не заметил.
После ужина Маша с Никитой угомонились. Вслед за ними улеглись и они. Белье было свежим и хрустело от жесткого крахмала. Горлов лежал, привыкая к необычной тишине, только в батареях шуршала вода, а по потолку и стенам медленно ползли едва заметные блики. Потом он услышал в коридоре чьи-то шаги, а сверху донеслась музыка.
— Ты еще не спишь? — шепотом спросил он и, не дождавшись ответа, обнял жену.
Утром крепко подморозило и ненадолго выглянуло солнце. Горлов выпросил у коридорной ведро и залил склон водой из полыньи. К вечеру лед схватился, и получилась отличная горка, на взятых напрокат санках дух захватывало.
За обедом симпатичная женщина, сидевшая в столовой за соседним столом, вдруг позвала встречать Новый Год у них в комнате.
— Не хочу в комнату, хочу в лес! — закричал Никита.
— Извините, мы уже обещали, — сглаживая неловкость, сказала Нина.
Елку решили наряжать вечером и около десяти вышли, нагруженные сумками.
— Холодно, пойду, возьму ветровку, — подмигнув Нине, сказал Горлов. Вернувшись, он вынул из чемодана мешок с подарками и положил его рядом на тумбочку у Машиной кровати. Хлорвиниловая елочка уже стояла там же, густо посыпанная белой пудрой.
Надевая ветровку, Горлов обнаружил в кармане пакет. Под несколькими слоями старых газет обнаружилась спичечная коробка, а в ней — целлофановый конвертик с белесым порошком. Он не был похож на соль, но Горлов все же осторожно лизнул краешек. Вкус был незнаком, и, подумав, что это точно не соль, он выкинул коробок в урну возле лифта, а газеты взял с собой — пригодятся разжигать костер.
К полуночи все было готово. С первым ударом курантов все гуськом съехали с горки, внизу свалились в кучу, но перед двенадцатым ударом Горлов успел вскочить на ноги и открыть шампанское.
— С Новым Годом! — хором закричали Маша с Никитой.
— С Новым Годом, с новым счастьем! — тихо повторила Нина, а Горлов вспомнил, как мечтал провести праздники уже в Челябинске. И в первый раз эти мысли не вызвали сожаления.
— Не вышло, и черт с ними. Мне и здесь не хуже, — подумал он.
* * *
Разбудили его на рассвете. Было почти десять утра, когда Горлов проснулся от резкого стука. За дверью стояло трое милиционеров и их соседка по столовой с мужем.
— Горлов Борис Петрович? — шагнув через порог, спросил майор, видимо старший. — Нам надо осмотреть ваши помещения, вот ордер на обыск.
— Да, зачем ордер, осматривайте, если нужно, я только оденусь, — Горлов пошел в спальню, один из милиционеров двинулся вслед за ним.
— Подождите, жена оденется, — Горлов хотел закрыть дверь, но милиционер тут же придавил его к стене.
— Не положено, — сказал он, и Горлов понял, что спорить бесполезно.
— Подай мне халат, — Нина проснулась сразу и, показалось, что она совсем не волнуется.
— Минуточку! — милиционер перехватил одежду и нарочито медленно осмотрел карманы халата, потом женское белье.
— В чем дело? Что вы ищите? — возмутился Горлов.
— Борис Петрович, в присутствии понятых вам предлагается добровольно выдать оружие, боеприпасы, отравляющие и наркотические вещества, антисоветскую литературу, а также иные предметы, запрещенные к хранению и распространению на территории СССР, — сказал майор.
— Какие боеприпасы? У меня только перочинный ножик — вот он, пожалуйста.
— Товарищи понятые, подойдите ближе: нож складной, с черными пластмассовыми накладками, с обеих сторон изображена фигура собаки… нет, запишем — бегущего животного. Длина лезвия шесть с половиной, ширина — около двух с половиной сантиметров. Что еще?
— Больше ничего нет, — растерянно ответил Горлов.
Толкаясь, осмотрели туалет, ванну, больше часа рылись в чемодане и в сумках.
— Должно быть здесь, надо посмотреть на вешалке, — неожиданно воскликнула соседка. Ее лицо и шея покрылись красными пятнами, она все время теребила поясок платья.
— Тише, — толкнул ее муж.
— Давайте посмотрим в прихожей, — согласился майор.
— Вот же она! — закричала соседка.
— Это ваша куртка? — как-то вкрадчиво спросил майор, снимая ветровку с крючка.
— Понятые, внимание! — майор осторожно обшарил карманы. Кроме носового платка, пробки от шампанского и спичек там ничего не было.
— Смыв надо сделать, — сказал один из милиционеров.
— Да она же вся промокла, — ответил другой и повернулся к Горлову. — Почему куртка мокрая?
— В снегу была, потом растаяло, — ответил Горлов.
— Все-таки смыв сделать надо!
— Вам надо, вы и делайте, — вдруг окрысился майор, — а у нас и так дел хватает. За ночь четыре кражи и две групповых драки с ножевыми и нанесением тяжких.
Маша с Никитой испуганно выглядывали из-под одеял, но их комнату осматривали как-то наспех, больше для проформы.
— Ну, ладно, пора заканчивать, — огорченно сказал милиционер и направился к выходу.
— А протокол? Кто протокол писать будет? — крикнул ему вслед майор.
— Да, протокол обязательно, — вспомнив, что рассказывал ему Рубашкин, сказал Горлов.
— Понятые! Понятым остаться! — рассвирепев, заорал майор, но их соседи вышли, сделав вид, что не слышат.
— Что же делать? Без понятых протокол недействителен…
— Давайте акт составим, что понятые ушли без разрешения, — предложил Горлов.
— Нужно им мое разрешение, как прошлогодний снег, — буркнул майор и, наконец-то сняв шинель, уселся за стол. Промучились еще час, измарав листов десять, а под конец выяснилось, что фамилии понятых майор не знает. Горлов догадался сбегать в регистратуру. Оказалось, что соседей только что увезла милиция, но их фамилию сказали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168