Крепкая высокая девушка с низким голосом говорила, что семью лучше строить не на почве страстей, а с трезвой, холодной головой. О холодной голове она говорила горячо и страстно. С ней спорил военный, видимо, только что закончивший училище.— Трудности вместе вынести можно, только если любишь! — горячился он и умоляюще заглядывал в глаза девушкам. — Если меня пошлют на острова или в степи Казахстана, где воды толком нет, что жена станет там делать, если не любит?— А не нужно жениться, если не можешь женщине создать нормальных условий! — живо парировала высокая. И того и другого громко поддерживали. Только один молчун щипал струны гитары и посвистывал мотивчик. Казалось, он не слушает и думает о своем Бородатый гитарист исподлобья посматривал на спорщиков и только изредка отрывался от своей гитары, для того чтобы подбросить хворосту в огонь. А когда уходили, он подозвал к себе Игоря и, пряча улыбку в бороде, вдруг подмигнул и заявил: «Хорошо врешь!»Интеллигентный Игорь вывел за территорию очков обе брови: «Вы это о чем, собственно?»— Брак без любви расхваливаешь, а сам? Думаешь, не видно, какими глазами ты на свою черноглазую посматриваешь?Игорь снял очки и стал протирать их платочком, не глядя на бородача.— Если вы такой наблюдательный, то поздравляю вас, — немного нервно ответил он, а затем уже более миролюбиво добавил:— Вы только ей о своих наблюдениях не говорите…Вернувшись с Байкала, они расписались и пришли к Елене Игоревне. Как обычно, Игорь был предельно краток.— Мама, это моя жена, Ника. Она будет жить с нами.Елена Игоревна, что называется, «сошла с лица».Но, впрочем, она умела держать себя в руках и позволила себе для начала только ядовитое: «Ну, спасибо, сынок!» И демонстративно удалилась в свою комнату.Утром, когда Игорь ушел в институт, Нике был учинен допрос с пристрастием. Ника честно ответила на все вопросы. И что приехала из очень, ну просто очень провинциального городка, где жила даже не в самом городе, а в примыкающем к нему поселке. Что отец — шахтер, а мать — инвалид, так как ослепла еще в молодости. И что закончила Ника только первый курс института, и что, имея родственников в Москве, не общается с ними по личной причине.Елена Игоревна выслушивала ответы новоиспеченной невестки с мрачным удовлетворением. Она так и знала. Она всегда это предчувствовала. Как предрекала, так и вышло! Ее Игорек вляпался по самое некуда! Это при его-то данных! При его уме, красоте и перспективности! Привести в дом провинциальную аферистку, которая мечтает об одном — о московской прописке! И это единственный сын! О такой ли доле мечтала она, поднимая его на ноги!Когда невестка уехала на учебу, Елена Игоревна заметалась по квартире, обуреваемая желанием что-нибудь немедленно предпринять. Срочно разыскать Игоря и поговорить с ним с глазу на глаз. Она кинулась одеваться. Но когда уже стояла одетая в коридоре, увидела себя в зеркале и сама же забраковала свой импровизированный план. Игорь не станет ее слушать. У него все еще сохраняется эта подростковая нетерпимость. Несмотря на его двадцать лет. Такой разговор приведет к одному — они поссорятся. Но если раньше их ссоры происходили один на один, то сейчас силы не равны. Их двое. Он станет искать поддержки у жены, а та его поддержит. Действовать напролом нельзя.Елена Игоревна положила на место сумочку и вернулась в гостиную. Надо думать, думать, думать. Елена Игоревна заняла выжидательную позицию. Стала терпеливо ожидать, когда невестка начнет совершать промахи и вообще выдаст себя. Когда она совершит что-нибудь такое, за что можно будет зацепиться, а затем — оттолкнуться. Но эта черноглазая молчунья, похоже, и в самом деле за печкой выросла — целыми днями что-то мыла, скребла, терла, чистила. Вскоре все кастрюли на кухне Елены Игоревны приобрели первозданный вид. Занавески на кухне теперь были накрахмалены и даже подсинены, а посуда в стенке начищена до блеска. Все это раздражало Елену Игоревну уже тем, что повод для зацепки отсутствовал, начисто.Хотя Елена Игоревна бдительности не теряла, ее так просто не проведешь. Ей сколько угодно пыль можно в глаза пускать, она — не Игорь, на показную старательность не купится. Дураку ясно: невестка из кожи вон лезет, чтобы показать Игорю, какая его мать, оказывается, неряха и до прихода в их дом этой Золушки и убираться-то не убиралась.Елена Игоревна тихо негодовала. А время шло.Мать Игоря пересиливала неприязнь и по мере возможности иногда включалась в деятельность невестки, делая вид, что всем довольна. Она даже пыталась вести с той задушевные беседы на различные темы.Но невестка больше отмалчивалась, понятное дело.Елена Игоревна другого от нее и не ожидала. Глаза ей раскрыл сосед по площадке, Илья Евсеич. Соседи Елены Игоревны Мироновой — разговор особый. В Москве, в шестнадцатиэтажке редко можно встретить такое тесное общение с соседями, как у них. А их дом переселили сюда почти целиком из коммуналок, где прожили они бок о бок, считай, полжизни. Из их восьми комнат теперь на одной лестничной площадке оказались четверо. Еще трое жили этажом ниже. Да и остальной подъезд почти полностью занимали бывшие соседи по коммуналке, по двору.Елена Игоревна спустилась за газетой и встретила Илью Евсеича.— Женился сынок-то? — поинтересовался сосед.Елена Игоревна чуть не ответила грубостью, настолько задел вопрос. Но Илья Евсеич выглядел искренним, поэтому она сдержалась, а затем заколебалась: поделиться «горем» или уж не выносить мусор из избы?— Красавица! — причмокнул Илья Евсеич, прищурив левый глаз. — А говорил «женюсь без любви».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104