Девочка должна научиться хозяйничать, и достаточно, часто говорит мать в разговорах с подругами.Постепенно Ника всему научилась. Теперь, когда ей четырнадцать, она умеет все, что должна уметь взрослая женщина. Только никто не научил ее обращать внимание на себя.— Ужасно, ужасно, ужасно! — повторяла Ника, запихивая в шкаф одежду, которую благополучно носила до сих пор.«Белоснежка»! Ника вскочила и выхватила из шкафа свою видавшую виды школьную форму. Метнулась в спальню родителей, выдвинула верхний ящик комода, стала открывать коробочки и шкатулки.Наконец нашла то, что искала — кипенно-белые кружева. Когда и зачем они покупались? Никино сердце дернулось в каком-то сладком предвкушении. Она вернулась к себе и, достав ножницы, стала выкраивать воротнички для формы. Это оказалось совсем нетрудно. Она шила белые воротнички и повторяла на разные лады: Коля. Коля. Коля. За этим занятием застал ее вернувшийся с шахты отец.— Что за переворот? — весело поинтересовался он.Ника обернулась и быстро вобрала в себя взглядом родные черты лица с первыми бороздками морщин, щетину на щеках и колючий ежик седины надо лбом.— Папа! Мне.., мне нужна новая одежда! — выпалила она и, спохватившись, закрыла рот. Впервые она обращалась к отцу с подобной просьбой. Для убедительности своих слов Ника показала ему фартук с подпалиной и выгоревший спортивный костюм.Отец потер подбородок.— Ну что ж, раз такое дело… С получки сходишь с тетей Альбиной в магазин.— Нет! — Ника подпрыгнула. — Только не с тетей Альбиной и не с тетей Кристиной, папочка! Лучше я пойду одна!— Это почему же? — Отец перешагнул через разбросанные на полу одежки и сел на диван. — Ты поссорилась с тетками? Вот новость!— Нет. — Ника замялась. Ну как говорить с отцом о таких вещах? — Они обе очень хорошие, но… Папа, они.., им все равно, как я буду выглядеть, лишь бы побыстрее из магазина уйти. У тети Альбины одышка, ей душно. Если мне что-то не нравится, то они начинают нервничать, кричать, упрекать меня.Отец смотрел на нее пристально, не перебивал.Нике показалось, что он не слушает то, что она пытается ему втолковать, а думает о чем-то своем.— Все эти вещи купили мне на вырост. Пока я до них дорастаю, они становятся старыми.Молчание отца сбивало с толку, Ника начала волноваться. Наверняка он решил, что она эгоистка. У него столько проблем: нужно обрабатывать дачу, «Запорожец» отремонтировать, чтобы маму возить к врачу, ремонт делать, а она думает, как нарядиться… Нике стало стыдно, и она замолчала.— Почему же раньше ты никогда не говорила мне об этом? — наконец подал голос отец.Ника пожала плечами.— Мне было все равно, — призналась она.— А теперь не все равно, значит?— Нет. Теперь — нет.— Значит, выросла моя птичка, — задумчиво проговорил отец и погладил Нику по волосам. Повторил:— Значит, выросла…Ника молчала. Хорошо это или плохо, что она выросла? Непонятно. Ника добросовестно порылась в зарослях своего детства, пробуя отыскать там что-нибудь такое приятное, что цепляло бы ее за подол, мешая радоваться тому, что эта пора кончается. Порылась и не нашла. Зато сегодня, когда ей уже четырнадцать, в ее жизнь вошла нечаянная радость — как заблудилась.Робкая радость дрожит там на тоненькой ножке, как гриб опенок, и весело кивает ей: расти, Ника! Там, впереди, прекрасная тайна под названием «любовь».— Ты не рад, папа? — спросила она.— Еще немножко, и улетишь от своего папки. Оставишь нас с матерью одних, — неожиданно подытожил отец и поднялся.— Да ты что, папа? Как это — оставлю? Почему?— Я пошутил… — Отец отвернулся и вышел из комнаты.Когда пришла мать от соседки, Ника уже намывала посуду, а отец читал газету «Труд».— У Наумовых какое горе! — с порога воскликнула мать.Она любила вот так, с порога, не поздоровавшись, сообщить услышанное у соседей.— Что стряслось? — Отец захрустел газетой. — Умер кто?— Типун тебе на язык! — махнула рукой мать. — Зачем сразу «умер»? Толик у них женился!— Ну и горе! — передразнил отец.— Самое настоящее горе! С ребенком взял, старше себя, разведенную!Ника застыла с тарелкой в руке. Спина покрылась мурашками, словно речь шла о ней.— Ведь он как с армии вернулся, Тося ему сразу: женись. А он ей: погуляю. Вот и погулял! Матери-то какое горе!— Их дело.Отец отложил газету.— Сергей! Ну как это «их дело»? У нас такой же Славик, одного года с Толиком. Вот так вот ростишь, ростишь, бережешь, а какая-нибудь в момент окрутит и ребенка готового, неродного, на шею повесит!Ника прикусила губу. Мысли носились в голове как сумасшедшие. Почему отец не спорит? Почему не скажет, что…— Эллочка, и охота тебе чужие проблемы решать?Своих полно.— Нет, Сергей, и не говори. Славика женить надо.— Он учится.— Одно другому не помешает.— Ты же знаешь, он на девушек и не смотрит.— Так надо найти ему! Или ты станешь ждать, когда он приведет в дом кого ни попадя?Мать разволновалась не на шутку. Что ей ответил отец, Ника уже не слышала — дверь в комнату прикрыли.Что делать? Сердце ее колотилось как при беге на физкультуре. Славик догадывается! Он скрывает от родителей Юлию Юрьевну как что-то недопустимое. А может, он собирается жениться тайно? Или вопреки мнению родителей, как это сделал Толик Наумов? Как бы то ни было, Славика нужно предупредить. Если их увидят вместе, то кто-нибудь обязательно расскажет родителям. В поселке такие вещи не спрятать. Тогда будет скандал!Ника даже представить это боялась — она слишком хорошо знала свою мать в гневе. Глава 3 — Тетя Кира! Я еду в лагерь! Ура!Соседка кивнула Нике в затылок — девочка уже мелькнула вниз и выскочила на улицу. Так хочется поделиться с кем-нибудь, но двор пуст.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104