Она и выглядит молодо, стройна, красива. Не может быть, чтобы он не захотел ее.— Не знаю, как у тебя, но лично у меня полно проблем с детьми, — призналась она.— И с дочерью?— С дочерью в первую очередь!Инга обрадовалась, заметив в его глазах проблеск интереса.Курила она красиво, по-женски, и этим пользовалась, когда нужно было достичь доверительности в отношениях. Совместно выкуренная сигарета вроде рюмки, выпитой на брудершафт.— Значит, у матери тоже могут быть проблемы с дочерью… — задумчиво проговорил Игорь и провел пятерней по коротко стриженной голове. Инга поймала это «тоже», но развивать не стала. Просто приняла к сведению. Значит, у Игорька с его украденной дочкой не все тип-топ. О'кей.— Сегодняшние дети — это что-то! — вдохновенно проговорила она, стряхивая пепел. Ее пальцы весьма кстати дрогнули, как в признании о наболевшем.Пепел просыпался на стол. — Если бы ты видел, что моя дочь творила!— Что же? — Игорь впервые заинтересованно взглянул на собеседницу.— Ее папаша загремел в тюрьму, и она обвинила во всем меня! Господи, попробуй докажи подростку, что ты не осел! Это был настоящий ад!Она портила мои платья! Делала гадости моему мужу.Мы, собственно, разошлись тогда из-за этого…В лице Игоря что-то дрогнуло. Что-то вроде усмешки недоверия.— Ты что, не веришь, что из-за ребенка можно разойтись?Игорь пожал плечами:— Все бывает… А что, Николай действительно попал на зону?— Конечно! Ты же помнишь его! Он вечно искал приключений на свою задницу. Я ему дала отставку, так он еще несколько лет таскался за мной! Только в Германии и удалось скрыться.— Так он же… Они с Никой разве.., расстались? — наконец, сделав усилие над собой, спросил Игорь.— О! Что они там прожили-то? Всего ничего. Моя доченька и ей нервы потрепала.— А сын? У тебя ведь еще есть сын?— Сын остался со своим отцом. Они сейчас в Москве.Инга курила и наблюдала за Игорем из-под полуприкрытых ресниц. На его лице бродили эмоции. Это ей нравилось. Она таки заставила его волноваться. Тото же, мистер Холодная Голова! Теперь нужно вызвать его на откровенность, заставить захотеть говорить с ней. Пока это желание оставалось односторонним.— Знаешь, честно говоря, я иногда безумно скучаю по своей сестре.— Инга произнесла эту фразу чуть тише, чем остальные, нагнув голову. А потом посмотрела на собеседника снизу вверх. — Я очень любила ее. Как глупо все получилось… Из-за увлечения.Даже не любви, а короткого увлечения… Потерять такую дружбу… Я очень жалею.Игорь молчал. Если бы он согласился выпить хотя бы коктейль! Нет, он тянул свой сок и держал язык за зубами. Инга вдруг поняла, что только что сказала правду. Любовь к мужчинам довольно быстро проходит, становится пресной. Стоило ли из-за этого ломать дружбу? Что она приобрела и что потеряла? Чего она хочет? Что ищет, гоняясь по свету?Невидимку по имени Любовь? А есть ли она, любовь?— А ты… Ты не жалеешь, что уехал? — спросила она, уже разомлевшая. Уже не прочь всплакнуть и, если понадобится, подставить и свое плечо для слез, — Нет, — резко ответил Игорь и посмотрел на часы. — Пожалуй, я засиделся.— Ты живешь в этом отеле? — спросила Инга, еле удерживаясь от соблазна схватить его за руку.— Нет, я снимаю бунгало, — ответил он, отсчитывая мелочь. И прежде чем Инга успела остановить его вопросом, распрощался и быстро двинулся прочь.Инга заскрежетала зубами. Она толкнула стакан с соком, и тот отъехал на край стола. Ее нервное напряжение дошло до предела. Внутри все выло, и то, что творилось в ее душе, уже не вмещалось в понятие «плохое настроение». Она оглянулась. Лица, полуобнаженные Тела, чужая речь — все закружилось вокруг нее цветным хороводом.— Виски, — попросила она подошедшего официанта.Залпом опустошив стакан, Инга пошла в сторону отеля. Вернувшись в номер и застав там мирно храпящего Курта, Инга закрылась в ванной и включила душ.Там, попав под теплые струи воды, она разрыдалась, давясь необъяснимой беспричинной тоской, навалившейся на нее внезапно. И самым обидным было сознание того, что эти тоску и тяжесть она сама вырастила, много лет таскала их за собой, не замечая, и эти тяжесть и тоска навалились на нее только потому, что Игорь походя, нечаянно задел эту тяжесть. Той только этого и не хватало — она свалилась немедля. Инга рыдала до стука в зубах. Она вспомнила свою комнату в московской квартире, мать с крошечной Зойкой на руках. Все эти годы она звонила матери и обещала забрать их в Германию. Она говорила, что хлопочет о разрешении и оформляет документы.Это была ложь.Оформить документы на опекунство над больной матерью было несложно. Все крылось в другом. Забрав родителей в Германию, она навсегда отрезала бы себе возможность вернуться. И, не признаваясь себе в этой банальной причине, Инга отделывалась звонками и материальной помощью. Она искала наслаждений, убеждая себя, что живет в раю и все московские знакомые должны с ума сходить от зависти. Инга завалила их фотографиями. Она снималась кругом: в магазине, у китайского ресторанчика, в парке, полном цветов, в небоскребе и в порту, на скалах острова Хельголланд и дома, в своих изысканных интерьерах. Фотографии пачками отсылала матери и всем знакомым, словно намеревалась вколотить им в мозги уверенность: она нашла что искала, жизнь того стоила. Первое время она и сама была почти убеждена в этом. Освоив чистейшие, вероятно, с мочалкой вымытые улочки Бремена, изучив каталоги и исколесив вдоль и поперек этот кукольный город, она ощутила легкое беспокойство. Приняла его как позыв к действию.У Курта оказался довольно широкий круг знакомых. Инга принялась организовывать всевозможные вечеринки, коктейли и барбекю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104