ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
«Принял к сведению. Эрнст Эгон Модерзон, генерал-майор».
— Это ужасная катастрофа! — воскликнул в отчаянии майор. — Кто бы мог предположить, что одно из имен генерала — Эгон. Ты меня подвела, Фелицита. Ты меня просто подвела.
— Ты не можешь сваливать на меня ответственность за свои ошибки! — воскликнула майорша.
— Если бы ты была внимательней, — утверждал он, — этого никогда бы не произошло, но тебе, очевидно, совершенно безразлично то, что меня волнует.
— Ты неблагодарный! — со злостью бросила она. — Что бы с тобой стало без меня?
— Очевидно, я был бы всем довольный и спокойный человек, — сказал майор.
— Это плохо! — воскликнула фрау Фелицита. — Это очень плохо! Из твоего поведения я вижу, как мало я для тебя значу, Арчибальд. Ты меня больше не любишь. Это теперь мне совершенно ясно. В противном случае ты бы никогда мне не делал таких упреков!
Произнеся все это, фрау Фрей выбежала из комнаты и хлопнула дверью.
— Если она не опомнится в ближайшее время, — глухо промолвил майор, — могут произойти неприятности.
Фенрих Хохбауэр стоял на рыночной площади Вильдлингена-на-Майне. Он все еще чувствовал себя наполненным радостью от интимной беседы с высокопоставленной дамой из офицерского общества. Он просто не знал, что ему теперь предпринять.
Возможностей было много: например, пойти обратно в казарму к книгам, уставам, наставлениям и конспектам; он мог совершить одинокую прогулку по легкому морозцу; наконец, получить разрядку и духовное удовлетворение — посмотреть интересный фильм с участием какой-либо кинозвезды.
После некоторого раздумья Хохбауэр решительно направился в кинотеатр, который высокопарно назывался дворцом кино. Здесь, слившись с массой зрителей, так же, как и он, затаив дыхание смотревших на экран, он отдался восприятию картины, возвышающей немца и расширяющей его государственный и политический кругозор.
С возрастающим возмущением смотрел Хохбауэр на то, как англичане жестоко расправлялись с беззащитными жителями Южной Африки, убивали их и тысячами направляли в лагеря, где большинство из них умирало от голода, жажды и истощения, проклиная коварный Альбион. При этом показывались злодеяния британцев не в отношении местного «грязного» цветного населения, состоящего из людей, которые, как известно, являются расово-неполноценными существами низшего сорта; речь шла также и не о евреях, а о бурах — людях арийской расы, полноценных во всех отношениях, и вот их-то и терзали в фильме коварные и кровожадные британцы, эти бесчеловечные садисты, изверги рода человеческого. Хохбауэр дрожал от возмущения. Некоторые зрители, сидящие рядом с ним, смотрели с раскрытыми ртами. Причем трудно было понять, было это от удивления или потому, что они жевали сладости.
Укрепившись в своих национал-социалистских убеждениях, хотя он в этом и не нуждался, фенрих вышел из кино. Он посмотрел на небо, как бы спрашивая господа бога, совместимо ли то, что он только что видел в кино, с деяниями «венца творения». Но тут же подумал, что он в принципе отвергает все религиозные связи из убеждений, а также по совету своего отца. И это было правильно. Не мог же он верить в того же бога, что и англичане.
Хохбауэр почувствовал желание что-нибудь выпить, и ему пришло в голову завернуть в кабачок «Пегий пес». Там обычно собиралась, как ему было известно, большая компания из их группы под руководством командира учебного отделения.
Кабачок «Пегий пес» находился на берегу Майна, и по кривым, тесным переулкам дойти до него можно было минут за десять. Хохбауэр располагал временем. Он тащился медленно, разглядывая старые домишки ремесленников. «Памятники маленькой ограниченной эпохи, — думал он, — симпатичные, аккуратные, но устаревшие и обветшалые. Все они так или иначе обречены на снос. Штурм нового времени промчится над ними как смерч. Исторические руины, на которых расцветает новая жизнь благодаря пробудившейся деятельности германского народа».
Хохбауэр перешагнул порог кабачка. Его встретил людской шум, в нос ударил захватывающий дыхание запах вина, пива и пота. Зал был полон фенрихов. Лишь кое-где виднелись девушки в цветных платьях, окруженные фигурами, одетыми в защитную форму.
Раздвижные двери, ведущие в соседний зал, были широко открыты, и там тоже сидели фенрихи, но уже из отделения «X». Хохбауэр поднял в приветствии руку.
— Замечательно, что ты наконец пришел! — крикнул ему Крамер. — Подвиньтесь, друзья!
Появление Хохбауэра заинтересовало некоторых фенрихов из его группы: до настоящего времени он избегал посещения таких сборищ. Но сейчас, придвигая стул, он заявил:
— Должен же я вас когда-то научить, как вести себя в обществе.
Меслер подумал с простодушной миной: «Надо полагать, ты сам-то в этом понимаешь не больше, чем мы. Просто, как мне кажется, больше воображаешь».
— Одно я должен вам сказать, друзья, — заявил капитан Федерс, тасуя карты для следующей игры в скат, — если здесь кто еще раз попробует с меня «стащить штаны», тому придется со мной поближе познакомиться.
В ответ раздался хохот, звучавший почти дружески, однако при этом слышались лишь глухие, сдавленные, прерывистые звуки, среди которых не слышно было открытого товарищеского смеха. Громко никто не засмеялся.
«Стащить штаны» было специальное выражение при игре в скат. Играть собирались Федерс, Крафт и майор медицинской службы Крюгер. Все трое были одеты в белые медицинские халаты, натянутые поверх мундиров. Они сидели в вилле Розенхюгель. Каждый из них имел партнера.
— Должно же наконец случиться, — сказал Крафт Федерсу, — что кто-либо подтасует себе «смерть».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227
— Это ужасная катастрофа! — воскликнул в отчаянии майор. — Кто бы мог предположить, что одно из имен генерала — Эгон. Ты меня подвела, Фелицита. Ты меня просто подвела.
— Ты не можешь сваливать на меня ответственность за свои ошибки! — воскликнула майорша.
— Если бы ты была внимательней, — утверждал он, — этого никогда бы не произошло, но тебе, очевидно, совершенно безразлично то, что меня волнует.
— Ты неблагодарный! — со злостью бросила она. — Что бы с тобой стало без меня?
— Очевидно, я был бы всем довольный и спокойный человек, — сказал майор.
— Это плохо! — воскликнула фрау Фелицита. — Это очень плохо! Из твоего поведения я вижу, как мало я для тебя значу, Арчибальд. Ты меня больше не любишь. Это теперь мне совершенно ясно. В противном случае ты бы никогда мне не делал таких упреков!
Произнеся все это, фрау Фрей выбежала из комнаты и хлопнула дверью.
— Если она не опомнится в ближайшее время, — глухо промолвил майор, — могут произойти неприятности.
Фенрих Хохбауэр стоял на рыночной площади Вильдлингена-на-Майне. Он все еще чувствовал себя наполненным радостью от интимной беседы с высокопоставленной дамой из офицерского общества. Он просто не знал, что ему теперь предпринять.
Возможностей было много: например, пойти обратно в казарму к книгам, уставам, наставлениям и конспектам; он мог совершить одинокую прогулку по легкому морозцу; наконец, получить разрядку и духовное удовлетворение — посмотреть интересный фильм с участием какой-либо кинозвезды.
После некоторого раздумья Хохбауэр решительно направился в кинотеатр, который высокопарно назывался дворцом кино. Здесь, слившись с массой зрителей, так же, как и он, затаив дыхание смотревших на экран, он отдался восприятию картины, возвышающей немца и расширяющей его государственный и политический кругозор.
С возрастающим возмущением смотрел Хохбауэр на то, как англичане жестоко расправлялись с беззащитными жителями Южной Африки, убивали их и тысячами направляли в лагеря, где большинство из них умирало от голода, жажды и истощения, проклиная коварный Альбион. При этом показывались злодеяния британцев не в отношении местного «грязного» цветного населения, состоящего из людей, которые, как известно, являются расово-неполноценными существами низшего сорта; речь шла также и не о евреях, а о бурах — людях арийской расы, полноценных во всех отношениях, и вот их-то и терзали в фильме коварные и кровожадные британцы, эти бесчеловечные садисты, изверги рода человеческого. Хохбауэр дрожал от возмущения. Некоторые зрители, сидящие рядом с ним, смотрели с раскрытыми ртами. Причем трудно было понять, было это от удивления или потому, что они жевали сладости.
Укрепившись в своих национал-социалистских убеждениях, хотя он в этом и не нуждался, фенрих вышел из кино. Он посмотрел на небо, как бы спрашивая господа бога, совместимо ли то, что он только что видел в кино, с деяниями «венца творения». Но тут же подумал, что он в принципе отвергает все религиозные связи из убеждений, а также по совету своего отца. И это было правильно. Не мог же он верить в того же бога, что и англичане.
Хохбауэр почувствовал желание что-нибудь выпить, и ему пришло в голову завернуть в кабачок «Пегий пес». Там обычно собиралась, как ему было известно, большая компания из их группы под руководством командира учебного отделения.
Кабачок «Пегий пес» находился на берегу Майна, и по кривым, тесным переулкам дойти до него можно было минут за десять. Хохбауэр располагал временем. Он тащился медленно, разглядывая старые домишки ремесленников. «Памятники маленькой ограниченной эпохи, — думал он, — симпатичные, аккуратные, но устаревшие и обветшалые. Все они так или иначе обречены на снос. Штурм нового времени промчится над ними как смерч. Исторические руины, на которых расцветает новая жизнь благодаря пробудившейся деятельности германского народа».
Хохбауэр перешагнул порог кабачка. Его встретил людской шум, в нос ударил захватывающий дыхание запах вина, пива и пота. Зал был полон фенрихов. Лишь кое-где виднелись девушки в цветных платьях, окруженные фигурами, одетыми в защитную форму.
Раздвижные двери, ведущие в соседний зал, были широко открыты, и там тоже сидели фенрихи, но уже из отделения «X». Хохбауэр поднял в приветствии руку.
— Замечательно, что ты наконец пришел! — крикнул ему Крамер. — Подвиньтесь, друзья!
Появление Хохбауэра заинтересовало некоторых фенрихов из его группы: до настоящего времени он избегал посещения таких сборищ. Но сейчас, придвигая стул, он заявил:
— Должен же я вас когда-то научить, как вести себя в обществе.
Меслер подумал с простодушной миной: «Надо полагать, ты сам-то в этом понимаешь не больше, чем мы. Просто, как мне кажется, больше воображаешь».
— Одно я должен вам сказать, друзья, — заявил капитан Федерс, тасуя карты для следующей игры в скат, — если здесь кто еще раз попробует с меня «стащить штаны», тому придется со мной поближе познакомиться.
В ответ раздался хохот, звучавший почти дружески, однако при этом слышались лишь глухие, сдавленные, прерывистые звуки, среди которых не слышно было открытого товарищеского смеха. Громко никто не засмеялся.
«Стащить штаны» было специальное выражение при игре в скат. Играть собирались Федерс, Крафт и майор медицинской службы Крюгер. Все трое были одеты в белые медицинские халаты, натянутые поверх мундиров. Они сидели в вилле Розенхюгель. Каждый из них имел партнера.
— Должно же наконец случиться, — сказал Крафт Федерсу, — что кто-либо подтасует себе «смерть».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227